Клетка

Из Эсториля они поехали в Биарриц, потом в Бордо и в глубь материка в Периге, где три дня прожили в маленькой гостинице, изучали полученный от агента по недвижимости список усадеб на продажу. Три или четыре их заинтересовали, они решили заехать туда на обратном пути, прицениться.

В ночь перед отъездом из Дордони Сара сказала: «Мне очень нравится путешествовать так, как мы. С матерью ездить было просто наказанье — сплошные тюки и чемоданы, да жалобы, если ей не угодили в гостинице или ресторане».

— И никаких пикников с бутылкой вина, хлебом и паштетом?

— Нечто подобное случалось, но посмотрел бы ты на это! — рассмеялась Сара. — Складные стулья и столики, камчатые скатерти и серебряные вилки. Высший класс, как говорят французы. Охлажденное вино, и Джорджио в роли официанта. Учитывалась каждая мелочь, особенно если с нами был лорд Беллмастер. Впрочем, отца эта напыщенность никогда не прельщала.

Ричард обнял Сару и, радуясь, что в темноте ей не разглядеть его лица, спросил: «Какой он был, этот Беллмастер?»

— Не знаю, — вздохнула Сара. — Мне вроде бы следовало сторониться его — хотя бы в те годы, когда я понимала уже, кем он был маме. А он мне нравился. Он очень хорошо ко мне относился. Даже лучше папы. Впрочем, порою отец менялся — и тогда он был заботливей, гораздо заботливей Беллмастера. Знаешь, что удивительно? Мне, прожившей вдали от мира столько лет… сейчас понять его гораздо проще, чем раньше. А мама, по-моему, в глубине души была очень несчастна… на людях она просто притворялась.

— Ты хочешь сказать — несчастна, потому что Беллмастер на ней не женился?

— Возможно. Хотя, знаешь, она, быть может, и мечтала стать леди Беллмастер, но по-настоящему его не любила. Мелина рассказала мне много неожиданного, и теперь я считаю, мама любила папу, несмотря ни на что.

— Тут сам черт ногу сломит. А как уживались твой отец и Беллмастер?

— Я редко видела их вместе. Они любезничали друг с другом, и только.

— Не пойму, отчего отец его не вышвырнул.

— Может, мама не позволяла, а он так ее любил, что мирился со всем. От Мелины я впервые услышала, почему уволился Джорджио. Когда он ушел, я уже была в монастыре. Дело в том, что «Роллс-Ройс», на котором ездила мама, принадлежал Беллмастеру. И однажды его светлость сказал Джорджио, что машина износилась и надо купить новую, другой марки. Не помню, то ли «Даймлер», то ли какую-нибудь роскошную американскую. И тут Джорджио взорвался. Он как раз мыл машину, а гараж у нас был рядом с комнатами для прислуги, так что Мелина и Карло все слышали. Джорджио заявил Беллмастеру, что никогда не сядет ни в какую другую машину и, если его светлость купит не «Роллс-Ройс», он сразу же уйдет. — Сара даже затряслась от смеха. — Мелина говорит, они прямо-таки орали друг на друга. Наконец Беллмастер отрезал: «Не хватало только, чтобы я покупал „Роллс-Ройс“ в угоду какому-то шоферишке!» Джорджио нас бросил, — это было плохо само по себе, — но перед уходом он еще пошел к Беллмастеру и выложил все, что думал о нем. Тут вмешалась мама, попыталась умиротворить их обоих, но только подлила масла в огонь — Джорджио вышел из себя, высказал и ей все, что на душе накипело. — Сара вновь рассмеялась. — Мелина говорит, ей едва удалось удержать Карло — он хотел вступиться за маму, потому что не жаловал ни Беллмастера, ни Джорджио. Какие они все глупые, правда? Воевать из-за какой-то старой дурацкой машины!

— Так чем дело кончилось?

— Джорджио уехал в тот же день. Шофером сделали Карло, купили новую машину. Но и это не все. О Боже! — Она замолкла, переборола смех и продолжила: — Через две недели Карло — он ведь водил неважно — врезался в трамвай, кажется, в Лиссабоне, и разбил автомобиль вдребезги. А потом… потом… — Сара повернулась к Ричарду, захохотала ему в плечо — говорить она уже не могла, — и в те минуты Ричарда затопила волна беспредельного, неописуемого счастья.

— Так что же потом? — спросил он.

Она отодвинулась и, успокоившись, закончила: «Никогда не догадаешься! Беллмастер заменил ее „Роллс-Ройсом“. Глупо, правда? Столько шума из ничего. Но и смешно. Надо будет посмотреть, описала ли мама этот случай в дневнике. А может, и картинку к нему подрисовала. Как вернемся на виллу, возьмусь за ее дневник».