Клетка

– Видимо, ты многого о нем не знаешь. Они с братом начинали вот так же, – Ира кивнула на экран. Это потом Судняку – старшему повезло: на завод к Зотову устроился замом. Я сейчас думаю, его туда кто-то пристроил, тот, кому Зотов отказать не смог. Деньги у них пошли, когда он, Михаил, налево приворовывать начал. И твой Игорь, Арина, в этом принимал непосредственное участие. Не знаю, как Мишку Зотов вычислил, но у того сразу все обломилось. Пакет акций пришлось отдать, сейчас он у моего Петьки. Зотов отпустил вроде бы Мишку с миром, но за Судняками ведь кто-то стоит! Видно, год братья еще как-то выкручивались, а сейчас их прижали. Вот твой и ринулся по старым связям. Не пойму только, зачем он тебя за собой таскал?

– Любовь у него такая к ней, Ириш! Он же ее всю жизнь в клетке держал.

– Знаешь, прости за откровенность, но я тебя не понимаю. Если тошно было бы, сбежала бы!

– Не знаю. Тошно-то не было никогда, до такой степени, что б бежать. Просто сонно как-то.

– Аришка у нас красавица из спящих. Вот только проснулась недавно! Принц разбудил, прямо, как в сказке.

Ирина непонимающе посмотрела на Ленку.

– Можно, об этом в следующий раз? – Арина никак не хотела вот так, в бане, прихлебывая сбитень, говорить о Зотове, – Я вот о чем подумала. А не Михаил ли Судняк подорвал машину директору завода?

– Вот и Петька так считает. Он сегодня к следователю пойти должен. Как раз с этим вопросом.

– Но тогда и твой Игорек не в стороне, а очень даже причем. А тогда и тебя, Галанина, этот взрыв касается еще и с этой стороны. Ты у нас без вины виноватая, получаешься…

Глава 25

– Ты слышишь меня, нет? Я говорю, что она сбежала! – пальцы правой руки Игоря, лежащей на подлокотнике кресла, то и дело сжимались в кулак. Михаил безучастно смотрел на брата. «О чем думает этот придурок? То же мне, потеря – жена ушла из дома. Неужели он не понимает, что сейчас нам нужно делать ноги? С ней или без нее, какая, на хрен, разница? Черт! Как же так получилось, что я полностью завишу от этого идиота? И у меня ни копейки! И живу я в доме, записанном на него, и машину вожу его старую. А что он был бы без меня?».

Михаил, сколько себя помнил, столько и помнил эту обузу – своего младшего братца. Их общий отец, дав сыновьям свою фамилию, благополучно скончался от очередной выпитой бутылки какого-то суррогата. Мише было девять лет. Он долго звал мать по имени – отчеству Нина Петровна, потому, что нянька без конца стращала беспокойного малыша: «Вот Нина Петровна придет с работы…» И он ждал, замирая от страха, «Нину Петровну». Но она чаще всего приходила, когда Миша уже посапывал в своей кроватке. То, что она его мама, он понял гораздо позже. Когда появился брат. Откуда он появился, Миша не знал. Просто однажды мама, то есть Нина Петровна, внесла кулек в их квартиру, а когда развернула его, в нем оказался сморщенный, страшненький, но громко кричащий, ребенок. Мише сказали, что это его брат Игорь.

Папы, вроде как, не было. Ни у Миши, ни у младенца. Все та же нянька, притворно вздыхая, поглаживала Мишу по голове со словами «лучше бы он совсем не приходил» и кивала на мужичка в старом пальто, топчущегося в коридоре. Став старше, он все – таки выспросил у матери об отце. Толком она ничего не рассказала, просто достала из ящика письменного стола свадебную фотографию и сказала: «Вот такой он был, Судняк, а то, чем он стал, ты видел». Расспрашивать дальше не имело смысла.

Мать не была ни ласковой, ни грубой. Даже находясь дома, она работала. На столе в спальне аккуратно лежали стопки бумаг и папки. Трогать что либо на этом столе запрещалось категорически. Синий «химический» карандаш, взятый из деревянного стаканчика на время, стоил маленькому Игорю недели без конфет. Влетело и Мише, просто за то, что не уследил за братом. Почему он должен за ним следить, Миша не понимал. И раздражение на брата крепло год от года, по мере возрастания степени Мишиной ответственности за него.