Клетка

– Понимаешь, с Надей все время было ровно. С первых дней. Она и сама такая. С ней ничего подобного в жизни случиться не могло. В принципе. Она никогда бы рванула из города, только потому, что остаться беременной без мужа – это дурной пример для младшей сестры. Да она и не подумала бы о сестре. Она мудро решила бы, что она, беременная женщина, становится центром внимания. Теперь все, мама, сестра, будущий отец ребенка должны мерить свою жизнь по ее запросам. Коряво выражаюсь?

– Да нет, все понятно.

– Катя не хотела мне навязываться. Она не хотела вешать свои проблемы на мать. Она решила, что справится сама. И судьба ее за это жестко наказала.

– А ты-то в чем виноват? Ты же не знал о ребенке!

– Я мог с ней поговорить хотя бы. Ты понимаешь, я сознательно тогда решил для себя, что Катя меня разлюбила, как и я ее. Мне так удобнее было думать. Она мне призналась, что, когда я предложил ей «остаться друзьями», при этом назвав ее Катюхой, она оторопела. Она пришла сказать мне, что у нас будет ребенок. А я ей – «Катюха»! «Подруги не рожают вам детей, рожают жены», – сказала она вчера, когда я ее упрекать начал. Я-ее! Господи, как же мне тошно! – Матвей опять опустошил полную рюмку. Он уже смутно видел Зотова, у него уже было смутно на душе и в желудке. Но он вдруг понял, что готов выложить Зотову главное.

– Матюха, хватит тебе уже, – Зотов с сомнением посмотрел на почти пустой графин.

– Хватит, – согласно кивнул Роговцев, – Только я тебе сейчас скажу… Я не могу без нее. Вот так, уже сутки, не могу! На Надежду утром глянул и вдруг понял – колдовство кончилось. Она чужая, холодная, не моя.

– Не мели ерунду, Роговцев.

– Вот я так и знал, что ты ничего не поймешь! Но я все же скажу тебе! Я хочу ее себе вернуть! Всю, в пользование! Главное – не дать ей улизнуть, как тогда. Главное, держать, чтобы даже не мечтала! А Надежда меня давно не любит. Знаешь, с какого времени? С самого начала. Просто приколдовала она меня. А Катя колдовство сняла.

– Господи, Мотя, ну, и надрался ты! Сам не понимаешь, что несешь. Пошли домой.

– К жене? Не пойду, – он замотал головой, – Пойду к тебе.

– Пойдем ко мне. Все равно Арина пока у Кати.

– У Кати? Тогда пошли туда. Я с ней поговорю. Она поймет. Я знаю, она меня любит!

– Роговцев, ты достал уже! Хочешь все испортить? Куда ты с такой рожей? Что ты сейчас связного произнести можешь? Проспишься, тогда решим, – Зотов подозвал официантку, расплатился с ней и подтолкнул Роговцева к входной двери.

– Ваш друг вчера здесь с женщиной одной был, – догнала его другая девушка в белом фартучке, – Я вспомнила. Эта женщина была здесь, в кафе, когда убили того фотографа. Она сидела вон за тем столиком. Но, правда, быстро ушла. Еще до того, как все случилось.

Зотов остановился. Вот, похоже, и найден убийца Курлина. Все же Катя. Да, отравление – это чисто по-женски. Но зачем же так круто? Федька-то в чем виноват? Или, все же, Матвею бокальчик с коньяком предназначался? И как она могла все просчитать?

Зотов посмотрел на Роговцева, пытающегося натянуть куртку. «Завтра это чудо протрезвеет, я с ним поговорю. Хотя, Беркутову позвонить нужно уже сегодня. Уже сейчас», – подумал он, нажимая кнопки мобильного телефона.

Глава 52

Сергей Сергеевич Карташов еще раз просмотрел содержимое тонкой пластиковой папки. Он ничего не понимал. Он ехал в Бремен за подтверждением своих догадок, а вышло все как-то не так.