Клетка

«Сейчас приедет следователь, и я буду свободен. Мне, самое главное, его дождаться», – он был уверен, что, сидя вот так на полу, он не ставит точку. Точку, за которой заканчивается земная мамина жизнь.

Он быстро поднялся с пола, выгнув дугой тренированное тело, как только услышал трель дверного звонка.

– Саша, где? – Беркутов вопросительно посмотрел на удивительно спокойного парня.

Тот кивнул на коридор. Беркутов, а за ним и Карташов, зашли в спальню.

– Саша, не закрывай дверь, пропусти моих ребят, скоро подъедут.

– Хорошо.

Беркутов повернулся к Карташову и сделал предостерегающий жест. Карташов молча опустился на стул около окна.

Через десять минут Беркутов вышел из комнаты и протянул Саше листок.

– Прочти, письмо тебе. Потом вернешь.

Саша взял листок, и ноги сами повели его в его комнату. «Не хочу я ничего знать!» – хотел крикнуть он Беркутову, но вместо этого он включил настольную лампу, и его мутный от слез взгляд выхватил первую строку.

«Сашенька, дорогой мой! Мне нет оправданий. Не иначе, как бес попутал меня, грешную. Я убила твоего отца…Как? Я знала, что он быстро вылакает весь коньяк из фляжки и потянется к ближайшему бокалу. Так и получилось…»

Все, точно. Мама, мама…

«…Ты у меня умница, бабушка гордилась бы тобой. А я всегда любила и уважала ее. Не знаю, как тебе объяснить, но мне, выросшей в нищете полусгнившей деревни, она была и матерью и подругой. А отец твой… Я видела, как бабушка страдает, что он такой. Она об одном просила меня, когда умирала, чтобы тебя воспитать, как Курлина. И ты таким и рос. Порой мне казалось, что не Федор, а я потомок Курлиных. Так я срослась с этой фамилией! Я ее даже после развода сохранила. Как сохранила все то, что было дорого твоей бабушке.

Как радовалась я, когда узнала, что ты интересуешься историей Курлиных! Я не хотела тебе мешать. Ты сам, сам нашел Карташова, о котором я знала уже давно. Но, перед этим ты получил одно письмо. Помнишь, от поверенного Эрики Билевиц? Я, в отличие от тебя, сразу догадалась, что Эрика Фридриховна – это дочь брата отца твоей бабушки. Не знаю, как, но поняла я еще одно. В Германии ищут ее русских наследников. Но они проверили только тех, известных в нашем городе, Курлиных. Поэтому и написали, что Эрика не имеет к ним отношения! А про твою бабушку никто не знает. Ведь настоящая родовая фамилия фон Курлин. И тут же я с ужасом поняла, что единственный наследник в России – твой отец. Это ничтожество, у которого по жизни было две страсти – он сам и чертова фотография.

Я убедила себя, что Вера Карловна меня бы поняла. Твой отец не имел права наследовать. Ничего: ни фамилию, ни деньги. Наследовать должен только ты.

Я не учла одного. Федор ее сын. Я убила ее сына. Да, нет, не так. Грех в том, что я убила. Не дав ему жизнь, отняла ее.

А сейчас я потеряла любимого человека. Да, Михаила. Ты взрослый, поймешь меня. Жить без него не имеет смысла.

Прости, прости, прости…»

– Саша, пойдемте. Вам нужно будет поехать с нами, – Беркутов тронул его за плечо.

– Возьмите, – Саша протянул ему листок и только тогда заплакал.

Глава 60

– Слушай, Беркутов! Это, в конце концов, мой сын! Я его хорошо знаю, – Галина, расставляя тарелки, скосила глаза на Беркутова, нервно поглядывающего в окно. Они спонтанно решили встретить Новый год среди сугробов на даче в Лесинках. Для этого целую неделю ездили протапливать дом.

Компания собиралась в основном «беркутовская», потому, что все «галинины» разъехались кто куда. Соколовы, например, – в Германию, к Эйтелю, а Борины просто побоялись вести маленькую Стаську в деревянную избу. Любителями экзотики оказались только бывшие сослуживцы Беркутова по районной прокуратуре Молчанов с женой и Егоркой – младшим и Палыч. Ну, еще и Маринка с Ником.

Вот о нем – то и беспокоился Беркутов. Тот по телефону (не нашел ничего лучшего!) печальным отчего – то голосом объявил о сюрпризе. А Беркутов сюрпризов не любил.

Маринка посмеивалась над Беркутовым, она-то все знала, но успокаивать его не торопилась – братец мог и высказать за болтливость.

Когда Беркутов в очередной раз выглянул в окно, двухметровый пасынок, закрыв за собой калитку, шел к дому. Перед ним, то и дело соскальзывая с вытоптанной дорожки в сугробы, семенила девушка. Никита подхватывал ее под мышки, ставил обратно на дорожку и при этом странно блаженно улыбался.

– Это и есть сюрприз? – Беркутов оглянулся на Маринку, которая, увидев его вытянутое лицо, прыснула и весело посмотрела на мать, – Галь, посмотри!

– Девушка…., – протянула Галина.

– Да, но что он, повыше не мог найти? Она ему до пупка! – Беркутов и сам не знал, кого жалеет: то ли девчушку, то ли Никиту, согнувшегося над ней почти вдвое.

– Беркутов, да что с тобой! Какая тебе разница, какого она роста?