Клетка для буйных. Программируемый мальчик

На часах — без пятнадцати двенадцать. Первый раз так. Всегда раньше считал, что очень хорошо засыпаю. Только положил голову на подушку, а уже будильник трезвонит. А тут две ночи подряд какая-то ерунда. И сейчас — вообще не заснуть… Пробовал даже баранов считать, но они в козлов вроде Алекса и Жарова превратились и разбежались.

Очень я развеселился, после того как шутку отмочил. Но есть закон: чересчур развеселишься — обязательно какая-нибудь подлянка случается. Так и сегодня. После Алекса, как повелось, Маринка в гости пожаловала. Не может она без меня и дня прожить. И прямо с порога ляпнула: «Ты чего, мотаешь?»

Я ей фингал показываю и мужественно объясняю: «С одним негодяем рассчитался». Она все сразу поняла: «Душман побил?» И деликатно посочувствовала: «Больно небось?» Впрочем, эта трепотня к делу не относится. Подлянка была совсем в другом. Мы посидели, еще потрепались, я предложил Марине досмотреть мультики, она, дурочка, не захотела. Зачем-то рассказывала, что сегодня на уроках проходили. Я, конечно, про свои новые таланты — ни словечка. Знаю, сорвет в воспитательных целях мне все планы. Потом я вдруг вспомнил о старом магнитофоне — чего это он у меня на антресолях пылится — и предложил Марине вместе бизнес сделать. Всего-то от нее требовалось поспрашивать у женской половины класса: может, нужен кому аппарат? Заодно и порекламировать. В хорошем ведь состоянии! И продаю по дешевке. Я Марину бы не обидел, целый год, нет — всю четверть у меня бы задарма мороженое кушала. Так она от злости на цаплю стала похожа, смотрит на меня, как на лягушонка. Сказала, что я такой же скучный пройдоха, как Хлумов, и что вещи мои теперь интереснее, чем я сам. Швабра! И я еще работал на нее, сочинения клепал… Кстати, чего она на Хлумова взъелась? У него дома, между прочим, персональный компьютер есть, вернее, у его папы, и Хлумов с этим компьютером умеет обращаться. Развлекается вовсю, в игры играет. А мой папа явно иссяк в смысле денег…

Я вздохнул. На будильнике было ровно двенадцать В этот момент…

14

…раздался звонок в дверь. Саша еще раз посмотрел на часы и удивился. Кто мог прийти в такую поздноту? Он подождал. Родители почему то не всполошились и вообще никак не отреагировали. Крепко спали, наверное. А может, звонок прозвучал именно для Саши? Треньканье повторилось, и он, нехотя выбравшись из-под одеяла, побрел открывать.

— Кто там?

«Инспектор», — ответил низкий, очень солидный голос. «Пойти разбудить родителей», — мелькнула мысль. Саша тут же одернул себя: «А я что, маленький?» И открыл.

Вместо здоровенного мужчины, соответствующего такому голосу, на пороге стоял человечек в строгом костюме — ростом не больше Саши.

— Вы откуда? — растерянно спросит Токарев.

— Я с чердака, — серьезно ответил гость.

«Из ЖЭКа, — решил Саша. — Шутит». И сказал:

— Сейчас позову родителей.

Инспектор остановил его:

— Я к вам, номер двадцать три.

— Какой номер? — не понял мальчик.

— Из второй квартиры, — объяснил инспектор. — Третий человек. Получился учетный индекс двадцать три, то есть ваш.

Он вошел в квартиру и по-хозяйски направился в Сашину комнату со словами: «Следуйте за мной». Саша пошел за ним, завороженный. Инспектор закрыл дверь комнаты, забрался с ногами на постель, затем достал откуда-то из под пиджака ворох документов и начал их просматривать Был он весь какой-то пухленький, пузатенький, словно бы и не настоящий, и вместе с тем очень уверенный, серьезный, деловитый.

— Я пришел составить протокол, — строго заметил он. — Ты мне сейчас признаешься, учетный, а я зафиксирую показания.

— Вы из милиции? — пролепетал струхнувший пионер. — Но я ничего такого… Честное слово! Я еще ничего не продавал.

Гость поморгал.

— Я с чердака. Вы не расслышали? Следите за губами: с чер-да-ка!

Саша струхнул еще больше. Бандит? С чердака…

— Вы обвиняетесь, — буднично сообщил бандит. — После подтверждения вашей вины вам грозит полный демонтаж.

— Я не виноват, — возразил Саша испуганно.

— Бездоказательно. Факты, разумеется, против вас.

Саша немного успокоился. Бандиты так себя не ведут. В журнале «Искатель» про них все написано. Бандиты говорят небрежно, скверно ругаются, растирают сапогом окурки и к тому же постоянно сплевывают.

— Нет никаких фактов! — возмутился он.

— Вам следует это доказать.

— Кто обвиняет, тот и доказывает, — сказал Токарев. Он хорошо знал, как ведется следствие. Папин друг дядя Сева рассказывал. Еще такие слова употреблял… как же это… «А-а!» — вспомнил Саша и вслух уточнил: — Презумпция невиновности.

— Не поможет, двадцать третий. Ты виновный. Я тебя сейчас обвиню и дам два дня, чтобы ты попытался оправ даться. Как и положено.

— Слушайте! — Пионер справедливо рассердился. — Что за двадцать третий, не нравится мне эта кликуха! Меня зовут Токарев!

А сам подумал: «Псих какой-то».

— Неподотчетных допускается маркировать именами собственными, — немедленно откликнулся инспектор. — Параграф сто пять хозяйственного кодекса.

— И доказывать я ничего не стану! И вообще, спать пора.