Клетка для эгоиста

— Ну что, накрыло тебя, солнышко? — замедлился он на время, ошпаривая ее жаром дыхания и заставляя смотреть ему в лицо. — Вижу, что накрыло… Меня от тебя тоже накрывает… зверски… впрочем, как и всегда… Только на этот раз ты слишком далеко зашла, поэтому и не сдержался. Все эти годы мы прекрасно существовали вдалеке друг от друга, не так ли? Но стоит нам оказаться вместе, видишь, что получается?

Гневный обвиняющий взгляд голубых глаз метнул молнии, а нежный ротик впился в его губы, больно кусая. Чертова маленькая пантера… У нее все же еще оставались силы его ненавидеть? Что ж… Значит, урок пока еще не окончен. Губы мужчины хищно скривились, ухмыляясь, потом поймали ее жаждущий ласк ротик и принялись мучить его зверскими трениями, захватами, засосами, обжигая нежную кожу щек щетиной. Боль… Пусть ей будет больно и сладко одновременно… Он добьет в ней остатки сопротивления, напомнит, кого она всегда хотела больше всего на свете, напомнит, кто сделал ее женщиной, напомнит, по кому она сходила с ума столько лет вопреки боли и обиде… Бешеные толчки в глубину усилились, выбивая из девушки жалобные приглушенные возгласы. Оба опьяневшие от наслаждения, они рвались навстречу друг другу и неистово сражались. Переплетались в удушающих объятьях, прижавшись к стене и забыв обо всем на свете. Задыхались и вздрагивали от остроты ощущений.

— Ну же, кончи для меня, солнышко… — зашептал он ей на ухо, чувствуя, как в ней нарастает напряжение. Очередной толчок посильнее вызвал в ней дрожь, заставил всхлипнуть и намертво окольцевать объятьями мужскую шею. — Знаю, как ты любишь кончать на моем члене… давай… давай… давай… — Его шепот затихал, переходя в ласковое рычание по мере усиливающихся и ускоряющихся ударов в горячую глубину.

Мощные спазмы стиснули, наконец, его член. Девушка у него на руках выгнулась, прижимаясь крепче и извиваясь. Захмелевший от страсти Лука отстранил ее, вынуждая сползти вдоль стены на пол и опуститься перед ним на колени. Крепко сжал девичий подбородок, заставляя поднять лицо. Перемазанные помадой истерзанные ласками пухлые губки сводили с ума своей порочной красотой… Кристина вскинула на него шальные от испытанного оргазма глаза, в которых по-прежнему читался вызов… Не отводя взгляда, кончиком языка провела по ярко налившемуся члену с мощно вздувшимися венами, дошла до пунцовой головки и ласково слизнула со всех сторон скользкую влагу. Мужчина зашипел, будто обожженный. Пальцы судорожно сомкнулись на ворохе ее волос, надавили на голову, заставили насадиться ртом на член и принять его как можно глубже. Затем ускорили и усилили ее движения. Полминуты бешеного напора — и взрыв, переполняющий блаженством до краев, вырвал из его груди низкий раскатистый стон. Она проглотила все, до последней капельки, и терпеливо ждала, закинув назад голову, пока он приходил в себя и любовался ее развратным видом у собственных ног. Пылающие щеки и губы, пьяные глаза, растерзанное платье, сдвинутый лифчик, поднятая до талии юбка, отсутствие трусиков, разорванные чулки… и, конечно, его член во рту, мягко совершающий последние неспешные движения…

Лука отдышался, отстранился, застегнулся и подал ей руку. Кристина нехотя воспользовалась его помощью и встала, кое-как поправляя на себе одежду. Будто увидевшись впервые, замерли, упрямо сцепившись взглядами и не зная, чего ожидать друг от друга. Лука протянул руку, чтобы убрать прилипшие к ее губам волосы, но девушка резко отвернула голову, вся горя от возмущения.

— Добился, чего хотел? — выпалила она упрямо, горячо дыша ему в лицо, будто опомнившись после помутнения. — Ты ведь для этого сюда пришел? Чтобы унизить меня?

Мужчина поджал губы, видимо, не ожидая нового витка противостояния, но и не собираясь смягчаться, если уж она предпочитала дальнейшую конфронтацию.

— Если и так, то мы квиты, — заявил сухо. Отошел, снял пиджак, повесив его на спинку одного из кресел, и ослабил галстук. — После вашего шоу мне еще долго отмываться придется…