Клетка для простака

— Лишь то, что сказал. Я влюблен в тебя, а этот парень не на шутку меня раздражал, и поэтому я несколько перегнул палку. Юный болван держал меня под своего рода гипнозом. Гипноз прошел. Теперь он мне даже нравится.

— Хью, послушай. Где твоя машина?

— Снаружи. Где-то там. Эта проклятая изгородь…

— Я хочу, чтобы ты сейчас ушел, сейчас, понимаешь? Немного позднее ты можешь вернуться, если хочешь. — Она немного помедлила. — Я… Я собираюсь сказать Фрэнку и Нику, что брачный союз Уайт — Дорранс отменяется.

— Здорово! — воскликнул Хью, поворачиваясь к Бренде лицом. — А как насчет свадьбы Уайт — Роуленд?

— Все зависит от того, — неуверенно проговорила Бренда, опуская глаза, — хочешь ли ты этого по-прежнему.

— Хочу ли я? Дорогая, это слишком сложный и запутанный вопрос, чтобы обсуждать его вот так, с места в карьер. По правде говоря, я только что твердо решил принудить тебя к браку. В случае необходимости похитить. Хочу ли я? Ты права — надо сообщить все кузену Фрэнку и дядюшке Нику. Я сейчас же пойду и все им расскажу.

— Нет, — очень спокойно заявила Бренда. Подобный тон охладил его пыл.

— Сейчас я пойду в дом, — продолжала она, поднимая глаза. — Если даже ты не можешь пообещать ничего другого, обещай, что ты сейчас же уйдешь. Я не собираюсь говорить им об этом прямо сейчас. Мне надо поразмыслить, и я подожду до конца обеда. К тому времени я все обдумаю, чтобы они не смогли меня переубедить.

— А они могут?

— Нет, не могут. Просто все гораздо сложнее, чем ты думаешь.

— Я знаю, черт возьми! Прошу тебя, брось…

Бренда едва не рассмеялась. Они вышли на улицу — плохо освещенную, обсаженную деревьями дорогу, известную под названием Вал, где старый двухместный «моррис» ждал хозяина, наполовину скатившись в канаву. Небо было по-прежнему темным, за исключением серебристой полоски на западе, между домами; Бренда подняла глаза и рассмеялась.

— Не проси меня ничего бросать, Хью. В жизни есть не только черное и белое. По-своему Фрэнк действительно любит меня. Ник держит меня на коротком поводке, поскольку видит во мне вторую Нелли Уайт; мне предстоит стать матерью Николаса Янга Дорранса, который — на случай, если тебе это неизвестно — со временем поступит в Сандхерст. Обязательно возвращайся. Мне очень понадобится твоя поддержка. К тому же, если Ник заупрямится, тебе придется забрать меня отсюда.

— Хорошо. Когда мне вернуться?

— В половине десятого.

— Идет. В половине десятого. — Он встал на подножку машины, и у него сдавило горло. — Бренда, послушай. Ты уверена, что знаешь, чего хочешь? Ты уверена, что правильно поступаешь?

— Если сомневаешься, можешь поцеловать меня прямо здесь, на улице, — сказала Бренда.

Затем она ушла.

Сиденье водителя изрядно промокло, но Хью не был склонен обращать внимание на подобные пустяки. Проехав ярдов двадцать по мокрой дороге, он обнаружил, что у левого переднего колеса спустила шина.

Он вышел из автомобиля и осмотрел дыру, проделанную гвоздем со шляпкой, размером с шестипенсовую монету. Он весьма долго смотрел на отверстие и, хотя голова его была полна планами относительно Бренды, все же пришел к выводу, что с шиной необходимо что-то делать. Поэтому он достал ящик с инструментами и принялся снимать переднее колесо, с тем, чтобы его заменить. Работа двигалась медленно: голова Хью была занята совсем другими мыслями; они несколько путались при каждом скрипе домкрата, при каждом яростном повороте гаечного ключа. К тому времени, когда он, наконец, закончил, часы на приборном щитке машины показывали двадцать пять минут восьмого. Тут он вспомнил, что в ящике с инструментами нет насоса.

Он оглянулся и посмотрел в конец улицы. В гараже доктора Янга был насос. Хью припомнил, что видел его на стене.

Вернуться за насосом не значит нарушить слово.

В конце концов, все сейчас в доме. Правда, Фрэнк, возвращаясь от Китти, должен пройти мимо гаража по подъездной дороге. Но Фрэнк, скорее всего, давно вернулся. Подсознательно Хью почти надеялся встретить Фрэнка. Ведь теперь он не держал на юношу зла, почитая его чуть ли не славным малым и размышляя над тем, что он на самом деле представляет собой. Можно было с уверенностью сказать, что насос начал приобретать значение, несоизмеримое с его истинной ценностью.

Хью отправился назад за насосом.

Небо посветлело. Все плавало в чистом, водянистом сиянии, мягком, как воздух. Идя по подъездной дороге, Хью Роуленд чувствовал себя поистине счастливым. Он вдруг осознал, что имеет все, чего хочет в этой жизни. Это было удивительно. Это было невероятно.

Жизнь вновь обрела смысл; часы вновь пошли, уколы Фрэнка Дорранса перестали причинять боль. Что же до будущего, то о будущем с Брендой можно было только мечтать. Если ей понадобятся деньги, она их получит. Он будет трудиться, не покладая рук, чтобы…

Хью остановился.