- Хочешь правды? – он схватил меня за локоть и развернул к себе. – Это была твоя вина, ты вторглась в мою жизнь. Я никогда никому так не открывался, не доверялся искренне. Ты, возможно, первый человек в моей жизни, кому я поверил. Я… Я позволил тебе стать частью моего одиночества, моей боли. Потому что это всё не для тебя. Ты заслуживаешь другой жизни. Я знаю, как ты прежде жила, знаю, что с тобой было. Я понимаю тебя, я тебя изучаю. Это очень интимно, это слишком твое, я знаю. Но я ничего не могу с этим поделать. Меня к тебе тянет, потому что ты строишь из себя гордую и дерзкую, но я смог тебя сломать. Ты сдалась, ты подчинилась мне, и это ещё круче. Я никогда не думал, что буду одержим кем-то. Никогда. Мне плевать, что ты после этого будешь делать...чувствовать ко мне...но я все равно скажу. Потому что ты выворачиваешь мою душу наизнанку. Потому что с тобой я снова чувствую, что я живу. Ты заставляешь меня чувствовать, переживать. Всё это – все эти приключения, истерики, ощущения. Я мечтал об этом, я этим дышал. Ты подарила мне всё это. Я знаю, что со мной ни черта не будет всё хорошо. Поэтому...Я тебя люблю.
Мысли беспощадно роются в голове, как в забитом вещами шкафу. Даже сейчас, даже после стольких «нельзя» и «ненавижу» я чего-то от него ждала. Хотела. Его слова. Всего три слова, а...вы видите, как тут замечательно, в этом сарае? Я даже рада, что застряла тут с ним. Иначе я бы не услышала это. Или услышала, но не так. Не так, как того требует сознание.
- Ты не признаешься в любви, я знаю. Но я тебя люблю. Кирилл убьет меня. У него всё по правилам, всё по плану. Казалось бы. Но это не так, сколько не доказывай себе обратное. И ничего не изменишь. И вот за это я действительно прошу прощения.
Слова сбивают с толку, носятся в беспорядочном движении, цепляются друг за друга. И ясно только одно: он нужен. Нужен сейчас. Необходим. Пожалуйста-нужен-сейчас-прошу. Дотронуться до него. Почувствовать его. Прикоснуться. Ощутить во рту вкус его губ. Вкус ЕГО губ. Как хорошо было бы кричать на него и дальше, изображая ненависть. Как раньше. Но это признание меняет тебя. И ты понимаешь, что отношение уже не будет таким же. Я смотрю на него, прямо в зеленые – охирительные! – глаза, и с восторгом отмечаю, что даже после всего произошедшего он прекрасен. Чертовски.
- Я...
Я хочу что-то сказать ему в ответ, но диалог кажется мне лишним. Душещипательного монолога вполне достаточно. Я приподнимаю его голову к себе за подбородок и склоняюсь к побитому лицу. Губы медленно касаются его губ. Мимолетное ощущение новизны – я почти забыла, каково это, целовать его. И волна удовольствия...
...почти желания, до онемения на кончиках пальцев...
...экстаза. Она накрывает меня с головой. Язык скользит ко мне в рот, и металический привкус крови взрывает мозг. Руки тянутся к его рубашке, запуская влажные ладони под расстегнутую куртку. Запах дороги и меха врезается в рецепторы. Горький, почти смешной запах въедается в кожу на уголках губ, и он сразу забирает этот запах себе. Поцелуем. Неистово. С едва уловимым трепетом. Ему совсем не больно – а может, он просто хорошо это прячет – когда я прикусываю нижнюю губу. Разбитую. И снова чувствую его кровь на языке. Мандраж. Эйфория. Меня придавливает к стене его разгоряченное тело. Хотеть его. Снова и снова, теперь я понимаю, почему как-то подумала, что вполне могу морально зависеть от него. Может, это и есть моя любовь. Пусть больная, ненормальная, слишком протестующая и больше похожая на страстный бред. Но это моё. В этом что-то есть. Что-то изумительное. Одна рука забирается мне под свитер, а вторая скользит по внутренней стороне бедра. Раньше эта зона не была чувствительной, а сейчас я почти умоляю его. Быстрее-ближе-больнее. Я извращенно хочу этого. И всё то, что случилось...это не может не добавлять маниакального страха, который вместе с кровью капает из его разбитой губы. И когда он останавливается, я понимаю, что до боли хочу ещё. Но это было бы просто аморально.
- Девчонка на выход, – дверь открывается, и противный знакомый голос шрамоголового возвращает меня в реальность. – ЖИВО!!!
Я поднимаюсь и прохожу в другую комнату. Кирилл, довольный, как сытый котяра, протягивает мне чью-то куртку и, дождавшись, пока я её одела, берет за руку.
- Куда ты меня ведешь? – по дороге спрашиваю я.
- К твоей смерти, – шепчет он, резко развернувшись ко мне. – О, я найду тебя, не переживай. И проделаю всё то, – открывая двери, он, словно папочка, ведет меня по двору, – что обещал. Но пока ты будешь лишней. Ты не должна это знать. Рома! – он махает парню у машины рукой.
- Я никуда не поеду! Ты не посмеешь ничего сделать Андрею, жалкий...
- Закрой рот, сука! Или это будут твои последние слова. Лучше не беси ещё больше.
Иванцов подмигивает мне, кивает Кириллу, грубо хватает меня за руку и буквально заталкивает в машину. Я понимаю, что ему надо изображать отвращение, но это все равно меня чертовски злит.
- Отвези её к Стальцеву... – слышится мне за закрытой дверцей авто.