Клетка и жизнь

Начав работать с Ю. М. в 1967 году, я уже не застал кратковременную оттепель, когда обычные, а не только приближенные к власти ученые ездили за границу. Ю. М. был глухо невыездным. Несколькими годами ранее, до нашего знакомства, Ю. М. удалось поработать в Америке и Англии, где он познакомился с ведущими западными коллегами.

Современные молодые ученые, которым под сорок и меньше, даже знающие историю советской науки, все равно не могут представить, что означало в 1960–70-е гг. попасть на стажировку в западную страну. С поездкой на Запад, да еще не в составе официальной делегации под присмотром «куратора», а неподнадзорным сотрудником ведущей лаборатории, мог бы сравниться сегодня разве что полет космонавтом на Луну! Так Юрий Маркович стажировался в Англии, а потом в США. Продолжая аналогию, надо сказать, что и для западных коллег разве что высадка марсианина перед их институтом могла бы вызвать удивление, сравнимое с тем, что они испытали по поводу приезда молодого русского ученого, который свободно говорил по-английски, был в курсе передовой науки и не уклонялся от осуждения мракобесных воззрений Лысенко.

В отличие от многих своих коллег, Юрий Маркович всегда думал о репутации не только сиюминутной, но и в отдаленном будущем. Он был свидетелем позорного восхваления Лепешинской, в том числе и вполне серьезными учеными. Восхваления вынужденного, но от того не менее позорного. Однажды сказал мне: «Запомни, власть может меняться, а твои слова на собрании и подпись под каким-нибудь письмом останутся твоим позором».

Конец его выездной карьеры был связан со следующим эпизодом: в какой-то момент, вернувшись из-за границы и сдав положенный научный отчет о командировке, Ю. М. был вызван в другой кабинет, где его попросили написать уже более подробный отчет о тех, с кем он встречался. Юрий Маркович писать такой отчет отказался и предложил, если им нужно, воспользоваться его научным отчетом. После этого отказа Ю. М. 15 (пятнадцать!!!) лет, пока не настала перестройка, не выпускали за границу.

Как-то мы с ним подробно обсуждали этот, на мой взгляд, один из важнейших в его жизни эпизод, и я заметил, что некоторые наши коллеги писали такие отчеты, делая их абсолютно невинными и бессмысленными с любой точки зрения. Так, один коллега перечислял всех западных ученых, с которыми встречался и выпивал, и про каждого писал: «Профессор Смит положительно относится к Советскому Союзу и к его миролюбивой политике», «Профессор Джонсон положительно относится к Советскому Союзу и к его миролюбивой политике» и все в таком духе. Я спросил Ю. М., почему и он не пошел по такому пути, и хорошо запомнил его ответ: «Неважно, что бы я написал в этом отчете. Но представь себе, что когда-нибудь рухнет эта власть, откроются архивы КГБ и мои внуки узнают, что я был у них осведомителем».

Этот разговор происходил в глубокие годы застоя, когда сама мысль о том, что советская власть может рухнуть, казалась такой же фантастической, как конец Вселенной.

5. Мясо для КГБ

Это случилось в те же застойные 70-е годы. Благодаря тому, что мы все-таки время от времени печатали статьи в западных научных журналах, а Юрия Марковича некоторые на Западе помнили лично, к нам изредка все же приезжали иностранные ученые. Конечно, за всеми контактами тщательно следили. Одного из таких ученых Ю. М. решил пригласить домой на обед вмести с нами, его сотрудниками. Иностранный отдел Института онкологии, куда гость официально приехал, дал разрешение, но предупредил, что с нашим гостем придет переводчик. Мы все неплохо знали английский, и переводчик был нам, конечно же, не нужен. И нам, и иностранному отделу роль этого переводчика была совершенно ясна. Элина Наумовна кипятилась больше всех! И, так до конца и не смирившись с навязанным гостем, заявила, что посадит его в самый дальний конец стола и даст ему самый плохой кусок мяса с костями. Но делать было нечего. В определенный вечер мы собрались в квартире Васильева на Каширке и в точно назначенное время появился наш гость с переводчиком лет сорока. Последний, окинув нас опытным взглядом, быстро оценил обстановку. Отозвав в сторону Ю. М., он тихо о чем-то стал ему нашептывать. После этого переводчик неожиданно исчез, а мы замечательно посидели с гостем.

Очень нескоро Ю. М. по секрету рассказал, как ему удалось спровадить переводчика. Это оказалось совсем несложно. Тот сам сказал; «Знаете, я уже два дня хожу с вашим профессором по Москве с утра и до ночи. Жену и детей два дня не видел. Давайте в вашем отчете в иностранный отдел вы напишете, что я присутствовал за обедом, а я в своем отчете напишу, что все было в порядке!» На том и расстались.

6. Мы не хуже их!