Клетка. Нечеловеческий приём (СИ)

Я примирительно поднял руки и постарался унять смех, но воображение в мозгу окончательно расшатало всю стойкость. Я захохотал.

— Вот ты… говнюк!

Он толкнул меня, и я, едва успев уцепиться за перила, проскочил вниз по ступеням. Удержался, сумев не шлёпнуться, отчего смех мой только увеличился.

По лицу Чейза тоже проскользнуло подобие улыбки с какими-то мстительными нотками и, дойдя до меня, он нарочно потёрся злосчастной робой об мою.

— Чейз, ты сволочь! — вскрикнул я, продолжая смеяться. Ричер загоготал в ответ и, уклоняясь от моих рук, сиганул вниз дальше по лестнице. Помчался за ним следом…

Приняв душ и переодевшись, вышел из больницы. Раньше я бежал отсюда, закрыв глаза, но теперь, оказавшись на улице, обернулся. Все эти стены, каждое окно, каждый угол ассоциировались с ней. Она где-то там внутри. Хотелось туда обратно, к ней, снова видеть её улыбку, смех, голос, ощущать эту фигурку в своих руках, но понимание того, что это невозможно вмиг навело тоску и злость. Я съёжился и поплёлся к автобусу.

Придя домой, был приятно удивлен. Вместо поворота ключа, мне открыла дверь мама. Радостно обнял её и, судя по запаху в квартире, она вовсю уже хозяйничала.

— Решила навестить тебя, — она улыбалась, своей неувядающей улыбкой.

Маме было уже за пятьдесят, но старость словно боялась её. Светлые наполовину поседевшие волосы подстрижены под каре, тщательно выпрямленные и уложенные, светло-зелёные глаза излучающие мягкий свет, статная фигура, слегка тронутая родами и тяжёлой работой.

— Ты когда приехала? — мы прошли в кухню.

— Сегодня утром, часа три назад. Сестра твоя просила позже, чтобы тоже приехать, но ты же её знаешь — она вся в танцах. Там опять какой-то концерт они дают. А ты как тут? Дома без тебя так одиноко стало.

— Я работаю и учусь.

— Почему здесь? В Бостоне тоже есть больницы.

— На моё отделение не такой большой выбор, тем более ректор оформил меня сюда.

— Ну да, психиатрия, — она вздохнула. — Я, наверное, никогда не свыкнусь с твоим выбором.

— Мам, это только интернатура. Я — судебный психиатр. Тут немножко другое.

— Всё одно. Психи, маньяки, убийцы — это же самые непредсказуемые личности. Аж мурашки по телу. А коллеги? Есть с кем пообщаться?

— Мам, скажу проще — у меня всё хорошо. Не жалуюсь.

— Да, да. Правильно, — она погладила меня по голове и, поцеловав в лоб, вернулась к плите.

Мы проговорили до самого вечера. Я сам удивился тому, сколько всего в нас накопилось. Звонок в дверь вызвал удивление.

— Ждёшь кого-то?

— Нет, — направился к дверям, но открыв, дико захотел захлопнуть.

Это была Сьюзен.

— Привет, — она томно облокотилась о косяк. — Не примешь гостью?

— Сейчас немного не подходящее время, Сью.

Уходи, уходи, пожалуйста, уходи! За моей спиной прозвучал голос мамы:

— Кастер, кто там? Ой, здравствуйте! — она отодвинула меня в сторону. — Милый, чего она там топчется? Пригласи девушку.

Я, нехотя, отошёл и сделал приглашающий жест.

— Проходи, проходи, — мама втащила немного обескураженную коллегу в дом.

Провела в кухню. Предложила вина. Мам, если бы ты знала эту особу.

— Кастер, где твоё воспитание? — мама сдвинула брови. — Представь нас.

— Мам, это Сьюзен Ирдан. Мы работаем вместе. Сью, это моя мать Джессика.

— Вы такая красавица!

Мама влезла в свой репертуар — сватовство. А Сьюзен это, походу, нравится. Одарил их убийственным взглядом. Понеслось. Через полчаса Ирдан знала обо мне всё, вплоть до того, как я стащил у мамы клей для накладных ногтей, чтобы смастерить лодочную станцию. МАМЫ!

Наконец мать проворковала:

— Ну, я пойду. Так сказать, третий лишний.

— Мам, поздно ведь! — Нет, со Сьюзен оставаться мне не хотелось. — Можешь переночевать и у меня.

— Спасибо, сынок, но нет. Твоя сестра с голоду помрёт до завтра. Пока я не прослежу за её питанием, она и не вспомнит про ужин.

— Хорошо, позвони, когда доберёшься.

Собрался вызывать ей такси и в надежде посмотрел на Сьюзен.

— А ты?

— Я сама доберусь, такси не понадобиться.

Почувствовал себя жертвой в руках хищной птицы. Проводив маму, завис в коридоре. Не дождавшись меня, Сьюзен вышла из кухни.

— Вижу, что избегаешь, — грустно улыбнулась.

— Сьюзен, я не пойму, зачем ты заявилась сюда, плюс ещё воспользовалась добротой моей матери?

— Я не планировала соблазнять твою маму

Прогарцевала ко мне, прижалась всем телом и, обвив меня руками, придвинула за бёдра к себе, погладила мои ягодицы. Я напрягся, не разрешая искушению взять верх надо мной.

— Соблазнять я собиралась только тебя! — она, как кошка потёрлась носом об мою грудь.

— Сьюзен, не нужно, — выдохнул.

Ласки девушки раз за разом вынимали образ Джилл из моей головы, чего мне очень не хотелось.

— Брось, это же приятно, хорошо, прекрасно наконец.

Сьюзен провела пальцем по щеке и, приподнявшись, легонько коснулась моих губ. Словно удар по жилам, и в брюках стало тесно. Руки сами потянулись к ней, но я все же умудрился отправить их в нужное русло и просто отодвинуть девушку от себя.

— Я не спорю, — ушёл на кухню, оставляя её в коридоре. — Но я устал сегодня и планировал отдыхать.