Клевета

— Тогда я передам твои извинения, — сказал он радостно, готовый ради нее сегодня на все. — Тебе и в самом деле лучше остаться в стороне от всего этого шума и суеты.

Он нагнулся и поцеловал ее — так же неуверенно, как в последние две недели, но все же с чуть большей смелостью. Она не ответила на его поцелуй, но и не отвернулась.

Магдален просидела у окна все утро, прислушиваясь к суматохе, сопровождавшей всякий большой отъезд. Она не видела, как уехал Гай и его рыцари, но, услышав прощальный сигнал рога, почувствовала, как что-то в ней оборвалось. Слезы градом хлынули на ее сложенные на коленях руки. Эрин и Марджери беспомощно топтались рядом, и, когда она жестом велела им удалиться, с облегчением покинули комнату.

Магдален не могла слышать разговора, который состоялся между ее мужем и Шарлем д'Ориаком на плацу: как Шарль игриво спросил Эдмунда, нельзя ли ему на правах родственника остаться в замке еще на неделю, пока из Тулузы не придет вызов от дяди.

Магдален не могла слышать ответа своего мужа, который вынужден был сказать: двоюродный брат леди де Бресс может чувствовать себя в замке, как у себя дома.

14

Шарль д'Ориак приступил к исполнению своего плана еще до того, как Гай де Жерве со свитой выехал на дорогу, ведущую в Кале.

— Мадам де Бресс, разумеется, будет крайне опечалена отъездом лорда де Жерве?

Эдмунд спокойно воспринял это замечание, сделанное небрежным тоном.

— Она всегда относилась к лорду де Жерве с большим уважением, еще с тех пор, когда мы оба жили в его доме в канун нашей свадьбы, — он зашагал в направлении гарнизонного двора. — У меня кое-какие дела с дружиной, сеньор д'Ориак. Если вам угодно после обеда выехать на псовую охоту, я дам распоряжение на конюшне.

— Может быть, кузина пожелает присоединиться ко мне? — спросил Шарль, не отставая от Эдмунда ни на шаг. — В прошлый мой визит она ждала ребенка, и лорд де Жерве — такая жалость! — не позволял ей принимать участия в подобных развлечениях.

Эдмунд не отвечал, и Шарль продолжил:

— Такая заботливость в высшей степени похвальна, особенно если бы речь шла о жене.

Эти негромко сказанные слова вызвали в Эдмунде беспокойство, но он не понимал почему. Вероятно, все дело здесь было в тоне: слишком сладком и любезном, напоминавшем переспелый, подгнивший плод, а может быть, в серых глазах, серых, как у Магдален, но прищуренных и холодных?

— Полагаю, так и должно быть, — ответил он уклончиво. — Лорд де Жерве в сущности заменил ей отца, Ланкастера, в особенности в эти последние девять месяцев.

— И отсутствовавшего супруга, вероятно, тоже? — стальные глаза д'Ориака сверкнули, острые, как кинжал. И вновь Эдмунд не нашелся, что ответить.

— Моя двоюродная сестра отлично выносила ребенка, — тем временем продолжал Шарль. — Знаете, в конце декабря, когда я имел честь быть здесь, ее беременность была совершенно незаметна. В самом деле, если бы не постоянная забота о ней лорда де Жерве, никому бы и в голову не пришло, что она в положении.

Они уже подошли к гарнизонному двору, и только здесь, под аркой, д'Ориак остановился.

— Покидаю вас, чтобы не мешать вашим делам, но буду рад присоединиться к вашему обществу во время послеобеденной охоты.

Развернувшись, он удалился — только его короткий шелковый плащ развевался на ветру. Эдмунд, озадаченный, смотрел ему вслед. Лоб его был нахмурен: Шарль явно на что-то намекал, но на что именно, он так толком и не понял.

Перед обедом он поднялся к Магдален и застал ее в прихожей господских комнат: она шила вместе со служанками. Ему сразу бросились в глаза ее осунувшееся, бледное лицо и печальный взгляд. Раньше он не обратил бы на это особого внимания, но сейчас это открытие произвело на него удручающее впечатление. В чем же тут дело? Может быть, в том, на что ему намекнули, и надо искать причину ее печали?

— Гости уехали? — справилась Магдален, откладывая в сторону пяльцы.

— Да. Все, кроме… кроме твоего кузена. Он вынужден остаться еще на неделю.

Ее рука метнулась к горлу, глаза расширились от ужаса.

— Сьёр д'Ориак… Он остается?

— Я же сказал, что да, — раздраженно ответил Эдмунд. — Он должен дождаться вызова из Тулузы.

— Скажи ему, чтобы он убирался, — она говорила шепотом, и в голосе ее он услышал страх. — Что он замышляет против меня?

Пусть только посмеет, — заявил он грозно, спохватившись, что сразу должен был сказать об этом, но тут же прочел в ее глазах недоверие.

— И лорд де Жерве уже уехал… — проговорила она медленно, словно обращаясь к самой себе.

— Думаешь, он один в состоянии защитить тебя? Я сказал, значит, сделаю, голос Эдмунда звучал все громче по мере того, как в нем росли ожесточение и раздраженность, возникшие минуту назад, казалось, на пустом месте. — Оставьте нас! — приказал он резко Эрин и Марджери, которые тут же молча ушли. — Ну ответь же мне. Ты думаешь, что кроме лорда де Жерве тебя некому защитить?

Магдален молчала, пытаясь подавить страх и найти нужные слова.

— Я привыкла полагаться на его защиту, — произнесла она наконец. — Он был рядом в течение многих месяцев. Ты можешь понять это, Эдмунд?