Кляча в белых тапочках

В прихожей мне искать было нечего, я бросила взгляд направо – там за несвежей занавесочкой располагалась кухня, потом налево – в темном помещении со стеллажами, уставленными плохоразличимой в потемках утварью, угадывалась кладовка. Я присмотрелась и увидела квадратный люк в полу. Вот это явно перспективно, но я не буду спешить спускаться в подполье, сначала осмотрюсь наверху.

Я открыла скрипучую дверь и шагнула в комнату, которую в кубанских станицах называют «зала». Прямо напротив входа – круглый стол, покрытый знакомой мне плюшевой скатертью с бомбошками, на столе круглый будильник и стеклянная вазочка с увядающими астрами. На белой стене в деревянной рамке под стеклом цветная картинка с изображением березовой рощи, явно вырезанная из журнала.

Я понимающе усмехнулась: вот она, первая улика. Правда, опять косвенная. Голову даю на отсечение, в рамке была фотография молодой бабы Капы с мужем! А почему ее убрали? А чтобы никто не вспомнил, какого цвета были у Капитолины Митрофановны глаза. Я абсолютно уверена в том, что это очень важное обстоятельство. Конечно, вероятнее всего, что портрет в рамочке был не цветной, но темные глаза от светлых и на таком фото отличаются!

Вращаясь на месте, как карусельный столб, я огляделась вокруг. Справа от стола стоял старомодный диван с квадратными подушками, еще правее – напротив телевизора – пара таких же кресел.

Огромный дорогой телевизор с плоским экраном совершенно не вписывался в интерьер, но я задержала на нем взгляд вовсе не по этой причине. Просто мне кое-что вспомнилось.

Знавала я в юности одну очень симпатичную старушку, которая настолько боялась обременять своими проблемами родных и близких, что в стремлении избавить их от тягот доходила до маразма. Когда этой славной бабуле исполнилось шестьдесят пять, она решила, что ее последний час не за горами, и начала усердно готовиться к собственным похоронам. Прикупила новое чистое белье, почему-то сразу две пары, на смену, что ли? Не позволила домашним отнести на помойку старую ковровую дорожку, аргументировав это необходимостью постелить ее в катафалк – мол, не покупать же для такого случая новый палас? Правда, кто-то из родственников заикнулся, что можно купить новый похоронный коврик и по мере надобности использовать его в тех же целях для всех остальных членов семьи, а также родных и друзей, получится недорого, даже выгодно, особенно если еще давать погребальную дорожку напрокат соседям… Но сама старушка придумала «фишку» еще смешнее: обеспокоенная быстрорастущими ценами на гробы, она сначала хотела было прикупить себе домовину заранее, про запас, но, когда прочие члены семьи наотрез отказались выделить в заставленной соленьями и вареньями кладовке местечко под эту покупку, бабуля предложила похоронить ее в… большой коробке из-под нового телевизора! Коробку-то все равно предстояло хранить до истечения срока гарантии на телик… Правда, гарантия закончилась раньше, чем бабулина земная жизнь, старушка, слава богу, жива и до сих пор, хотя ей уже за девяносто. Глядишь, переплюнет и столетнюю бабу Капу!

И, разумеется, я тут же вспомнила, как на юбилее Капитолины Митрофановны этот самый огромный телевизор ей презентовали уже распакованным. А где, спрашивается, в этот момент была коробка? И что в ней помещалось, уж не тело ли какое бездыханное?

Я чувствовала, что истина, как говорят авторы сериала про ненормальных фэбээровцев Малдера и Скалли, «где-то рядом». Но где? В поисках если не истины, то какого-нибудь ключа к разгадке тайны я и проникла в спиногрызовский дом. Хотя что, собственно, ищу, я и сама не знаю.

Но, когда затянутой в прозрачный полиэтилен рукой, пальцы которой походили на сосиски в оболочке, я выдвинула ящик прикроватной тумбочки в соседней с «залой» комнате, мне сразу стало ясно: вот то, что я искала! В ящике, рядом с дешевой шариковой ручкой и очками в треснувшем пластмассовом футляре лежал толстый блокнот в кожаной обложке. Блокнот я узнала с первого взгляда: он принадлежал покойному Генке Конопкину! Ошибки быть не могло, я сама заказывала эту красивую обложку из тисненой телячьей кожи у знакомой художницы, специализирующейся на такого рода поделках, чтобы сделать Генке эксклюзивный подарок на день рождения! Обложка представляла собой настоящее произведение искусства, на ее внутренней стороне было несколько кармашков, один – даже на кнопочке, прозрачное «окошко» для фотографии владельца, гнездо для визиток и аккуратный металлический блочок для ключей. Хотя Генка держал на этом зажиме не ключи, а пивную открывашку.

Я раскрыла кожаную книжку, но внутри был вставлен новый блокнот. Записи в нем были сделаны незнакомым почерком и имели характер не то бухгалтерской ведомости, не то домовой книги. Вероятно, это экономный Савва таким образом ведет учет и контроль семейных финансов. Понятно, мерзкий гороховый жлоб подобрал Генкин блокнот на месте гибели моего друга, но выбросить пожалел – вещь дорогая, красивая, новая! Заменил бумажный блок внутри и оставил книжку себе.