Клякса

Симкина увидела компанию девчонок и тяжело вздохнула.

Может, притвориться больной? Живот, температура…

Ира подошла и осмотрела голубя.

– Хорошая клякса, – сказала она, доставая совок. – Лесь, давай сюда коробку.

Леся сняла крышку и подставила коробку Ире. Та достала из кармана красную материю и постелила её на дно.

– А ну, дай сюда крышку, – скомандовала она.

Леся подала. Ира подцепила совком голубя, придерживая его голову крышкой, и уложила в коробку. Симкина нервно сглотнула, подавляя рефлексы.

– Закрывай.

Леся послушно прикрыла коробку.

– А украшать будем? – тихо спросила Наташа.

– Я набрала цветных камушек и стёклышек, – просияла Леся.

– Это для памятника, – тут же возразила Ира.

– Тогда можно положить к нему в коробку конфет или монеток.

– Конфеты мы и сами съедим, устроим поминки, – опять возразила Ира. – А деньги я бы попридержала.

– Просто у меня сдача от мороженого осталась, – задумчиво проговорила Наташа и подбросила на ладони пару жёлтых монет. – Они, когда в земле лежат, становятся фиолетовыми. Я в прошлом году секретик сделала, а потом нашла и…

– Давай сюда, – Ира протянула руку за деньгами. – Пригодятся.

Наташа пожала плечами и отдала монетки.

– Всё, пойдёмте, только тихо, не привлекаем внимания, – сказала шёпотом Леся.

– Это ты сейчас кому? – усмехнулась Ира. – Сама рот не разевай.

– Да я и так…

Похороны начались.

Девчонки построились в процессию: Ира с коробкой в руках, рядом Леся, следом Наташа и замыкающей Симкина. Опустив глаза, они чинно вышагивали в направлении своего двора, за которым раскинулся неблагоустроенный парк. Там и находилось голубиное кладбище.

Во дворе компания с коробкой, не сговариваясь, свернула на детскую площадку, пересекла её и, не задерживаясь, продолжила свой скорбный путь.

Пухлая Рита съехала с горки и побежала к рыжей Свете, которая пекла в песочнице куличики.

– Смотри, – закричала она. – Кляксу хоронить несут!

– Шшшш! – Светка встрепенулась. – Пойдём за ними.

Они догнали компанию с коробкой.

– А вам чего? – бросила Леся малышне. – Кто звал?

– Да пускай, – благосклонно разрешила Ира. – Только чтобы тихо!

Рита и Света закивали и на цыпочках, спотыкаясь, присоединились к процессии. Предосторожности, однако, не помогли. За компанией увязалась пара мальчишек с соседнего двора – Эдька и Макс. Они были частыми гостями.

– Какого у нас забыли? – проворчала Ира. – Идите на свой квартал!

– Парк общий! – отозвались мальчишки. – Где хотим, там и гуляем.

– А ну, пошли! – топнула Ира.

Мальчишки засмеялись, но отстали шагов на десять, продолжая преследовать процессию.

В парке пришлось продираться сквозь заросли полыни. Место выбрали не случайно – далеко от тропинок, труднодоступное. К тому же рукой подать до кустов черёмухи, куда обязательно отправлялись полакомиться после похорон.

Симкина зажала нос, но это, как всегда, не спасло. В носу засвербело, и глаза стали красными.

– А ты знаешь, – сказала Наташа ей, обернувшись, – раньше на похороны приглашали плакальщиц? Они сначала носом шмыгали, потом плакали, потом причитали, стенали…

– Да аллергия у меня! – Симкина опять шмыгнула носом и подтёрла его рукавом.

– Вечно она с соплями! – заметила беззлобно Леся. – И кошек ей нельзя, и шоколад. А я вот…

– Заткнись уже! – буркнула Ира. – У нас тут похороны.

Леся замолчала и насупилась.

На голубином кладбище обнаружились два ухоженных холмика с настоящими деревянными крестиками (перевязанные чёрной тесьмой палочки от мороженого). Могилки были украшены разноцветными осколками стекла, камушками и пробками от Pepsi. На одной лежала выцветшая искусственная роза.

Наташа подбежала к могилкам первой и поправила покосившиеся крестики.

– Давайте вот тут, – с воодушевлением предложила она.

«Вот больная!» – подумала про себя Симкина.

Наташа и придумала эту странную игру, которая почему-то стала настолько популярной, что захватила несколько соседних дворов. Теперь мёртвых птиц искали повсюду.

Подошли мальчишки.

– Давайте мы выкопаем? – предложил Макс.

– Да, неженское это дело, – подтвердил Эдик.

Ира манерно закатила глаза, но совок отдала.

Пока мальчишки копали, Наташа выискивала в полыни веточки тысячелистника и собирала новый букет. Набрав целую охапку бледно-розовых зонтиков, она открыла коробку с дохлым голубем и обложила его цветами.

– А речь? – спросила она.

– Давай ты, – предложила Ира, – у тебя хорошо получается.

Наташа стала на колени перед коробкой, сложила молитвенно руки:

– Упокойся с миром, невинно убиенный. Пускай тебе там, на том свете, будет достаточно зёрнышек и лапки никогда не мёрзнут…

Симкина опять чихнула. Из глаз её, превратившихся в узкие щёлочки, градом катились слёзы. Она почти задыхалась.

– …Мы будем помнить о тебе и заботиться о твоей могилке, приносить свежие цветы…

Горький запах полыни сдавливал Симкиной грудь. Глаза совсем заплыли. Из носа в рот текли два ручейка.

«Мама опять отругает, – подумала она. – В прошлый раз пришлось к врачу идти».