Клякса бифуркации (СИ)

- Конечно, тебе этого не понять, Давид! На тебя девушки и так – штабелями вешаются… Не считая, конечно, лезбиянок и расисток - вроде той… Хм, гкхм… Не к ночи будет упомянута.

Повожу ладонью по собственной лысой головушке и поникшим голоском, демонстрируя комплекс размером с внешнее кольцо Сатурна:

- Мне же, с моей ничтожной внешностью и крохотным размером полового члена… Даже родная мать говорила мне, что с таким пенисом - мужчину способна любить только его собственная мама.

Вижу – проникся. Ведь евреи сентиментальны и очень любят свою еврейскую матушку…

По-моему, ему даже стало меня жаль!

***

Траурно помолчали и первым его вопросом было, крайне заинтересованное:

- А скажи, Серафим: того приворотного зелья больше не осталось?

Хохотнув в душе, внешне с понурым видом отвечаю:

- Увы! После того досадного недоразумения, я решил от него избавиться.

Сожалеющее цокнув языком, добавил:

- Согласен, я - идиот! Мог бы раскрутить этого пиндоса и на три с половиной штуки баксов.

Тот, непонятно к чему относящемуся, угрожающе:

- Ну, если соврал…

Не объяснив, к каким именно моим словам-утверждениям - он испытывает сомнения и, каким образом собирается проверять их правдивость, зато заметно успокоившись, Давид буркнул:

- Ладно, заходи – не трону.

Вернувшись с балкона в гостиную, он поставил картонку на обеденный стол, развязал ленточку, снял крышку, и… Вскрикнув что-то по-еврейски, что-то типа «О, Боже мой!», он восхищённо-опасливо – как обращаясь к кобелю бойцовой породы:

- Это сделал ты, Серафим?

Косясь на «товарища Отто», мол - опасаясь откровенничать в его присутствии:

- Нет, это сделал вовсе не я. Мне эти «вещдоки» в трамвае подкинули – пока я кемарил.

Ответил честно, правдиво - но таким тоном, что он мне явно не поверил.

Не став выяснять подробности, Лейман деловито пересчитал скальпы и, несколько недоумённо вопросил:

- Этих пятерых я знаю… Кто, кем был этот седой?

- Так, «статистическая погрешность», - с деланной небрежностью маньяка, - сам знаешь, Давид: «лес рубят – щепки летят».

Почесав голову:

- Зачем?

- Для доказательства. Ведь, в вашей «конторе» - на слово не верят.

- Вот здесь ты прав, - посмотрев в глаза, - но лучшим доказательством были бы деньги…

- Прекрасно это сам понимаю! Но товарищ Иванов из Посольства сказал, что приоритетным - является наказать отступников и, в приказной форме - потребовал их ликвидировать… Кстати, приказ тоже здесь – на дне коробки. Завонялся конечно среди этой падали, но если ты не шибко брезгливый…

Товарищ Лейман брезгливым не был. Достав приказ и прочтя, он воскликнул в сердцах:

- Старый дурак!

Срывая злость, Лейман изо всех сил пнул лежащего ничком Резидента.

Я, очень осторожно:

- Может он и дурак – тебе видней. Но кроме этого досадного обстоятельства, товарищ Иванов ещё - старый революционер и представитель ИНО ОГПУ. К словам которого, таким как я - надо прислушиваться, а приказы – беспрекословно выполнять.

- Да, я тебя не обвиняю.

Несколько раз глубоко вздохнув и успокоившись, помолчав и подумав, Лейман покосившись на подозрительно неподвижного Резидента:

- Ладно, давай про деньги.

Смотря в том же направлении, предлагаю:

- Может, на балкон выйдем?

- Говори здесь – этот уже остывает… Должно быть, разрыв сердца случился – после того, как ты из спальни - где покойник, вышел.

«Ага… Вали теперь всё на меня!».

- Ты уверен?

Он, со знанием дела:

- Что я – свежих покойников мало видал?

Приглядываюсь:

- Вроде точно – зажмурился товарищ Отто… Так сказать – погиб на боевом посту.

- Да пидорас он, а не товарищ! Был всегда пидарасом – пидарасом и подох.

Изрядно покоробило такое отношение к смерти – пусть даже и пидараста, но всё же человека:

- Давид! Про мёртвых только хорошее или ничего.

- А что хорошего можно про него сказать?

- Ну… Может, он пролетарского происхождения?

Возмущённо:

- Ты, что? Издеваешься?

- Нет. А что – похоже?

Ну да ладно, это их – чекистов-нелегалов «тусовка» и, мне туда со своим «уставом» - лезть не след.

Давид Лейман становится несколько назойлив:

- Так что там с нашими деньгами?

Приятно удивляюсь, захлопав ресницами:

- Эти деньги уже стали «нашими»? Нашими с тобой, Давид?!

Резко:

- Даже не думай! Эти деньги принадлежат…

Глядя на забегавшие карие семитские глазки, я разочаровано:

- Понятно… Эти деньги того - кого надо, деньги.

- Совершенно верно. Так, где они?

- Не знаю, как там у вас – евреев, а у русских - неприличного говорить о деньгах при покойнике. Выйдем на балкон или отнеси его в спальню.

Лейман предпочёл второе, как оказалось позже - у этого верзилы-отморозка был страх высоты. Когда он как пушинку вскинул то, что когда-то – буквально десять минут назад, было Андре Айвеном на плечи, появилась новая идея:

- Постой-ка минутку, Давид…

- Что ещё?

- Нужно подготовить «место происшествия» для полиции. Чтоб направить расследование на ложный путь.

- …???

- Ты развяжи его как можно быстрей – пока не закоченел и, сняв люстру - на какой-нибудь верёвке подвесь труп за шею к потолку в спальне. О, кей?

- Зачем?

- Типа, повздорив с любовником, наш резидент свернул ему шею, а сам повесился… Смекаешь?

- А сломанные пальцы?

Пожав плечами: