Кляксы

– Значит, спасение моей жизни – это ошибка?

– Нет, – спокойно ответил я, не удивляясь тому, как она хитро всё перекрутила. – Как раз спасение – это единственное настоящее, что есть в этой встрече. Ты никогда не задумывалась над тем, что я спас тебя для другого человека?

Неожиданно она рассмеялась так звонко и фальшиво, что мне стало не по себе. Я окончательно перестал узнавать в этом человеке ещё недавно любимую женщину. А потом смех резко оборвался, и она злобно сощурилась.

– А, так вот, в чём дело! Я тут перед ним раскрываюсь, а он решил меня подставить. Ловко! Избавиться от меня таким незатейливым способом. Не хватало, чтобы ты ещё о благородстве заговорил!

Я ничего не понял, кроме того, что она снова меня в чём-то обвиняла. Что это? Очередная самозащита, или она что-то перепутала?

– Я думала, что ты на самом деле пытаешься понять меня, а ты просто поставил мне ловушку. Это подло. Я не позволю тебе перевести на меня все стрелки.

И она была права. Я не должен был на неё нападать. В конце концов, мог всё это сказать ей ещё тогда в кафе, когда мы познакомились. Но я тоже обманул себя и принял, что это судьба.

– Лена, я ни в чём тебя не обвиняю, – решил я подойти с другой стороны. – Ты сама видишь, что происходит. Мы использовали эту встречу, каждый по-своему, однако ничего не получили. Я не смог тебя изменить, а ты оказалась не той женщиной, которую я увидел в тебе при встрече. Мы просто должны смириться с тем, что не подходим друг другу.

– Почему тогда сразу этого не поняли? – не теряла она надежду разубедить меня.

Я только пожал плечами. А действительно, почему? Для чего нам был предоставлен Богом такой срок? Странно, почему люди перед тем, как пожениться, совсем не думают о том, чтобы друг друга узнать? Почему доверяют первым чувствам? Мне стало интересно, что по этому поводу думает она, если уже задаёт такие вопросы?

– Да, необычный вопрос, – развёл я руками, – я бы сказал, мутный. Очень бы хотелось знать ответ. Но мне нечего сказать.

– А что, если это испытание, – хваталась она за любую возможность отвоевать свою правоту. – Может, нам просто нужно продержаться какое-то время, чтобы стать счастливыми? Рано опускать руки.

– А может, самое время перестать тешить себя пустыми надеждами? – не уступал я.

Она снова сощурилась.

– Ну, я в том смысле, что пока мы будем бороться за иллюзию, настоящая судьба убежит от нас.

– Значит, ты всё-таки не веришь, что наша встреча – это судьба, – тихо произнесла она, рассматривая фото.

Я промолчал, решив, что это будет лучшим ответом. Надоело талдычить одно и то же. А потом у меня созрела занимательная мысль, за которую я сразу же вцепился. Это мог быть последний шанс убедить Лену в том, что вся наша семейная жизнь – это блеф.

– Знаешь, я так и не рассказал матери о том, как мы встретились.

– Да, я помню, как ты запретил мне рассказывать, желая сделать это сам. Тогда ты сказал, что она может не поверить мне.

– Вот и я тоже не смог, потому что знал, даже был уверен в том,что не поверит. Хотя знаешь, сейчас я жалею, что не сделал этого.

Лена недоумённо подняла бровь.

– Если бы я всё тогда рассказал матери, она бы точно отговорила меня от этой женитьбы. Она не верит в подобные магические штучки. Вернее, перестала верить после того, как отец ушёл. Трудно поверить в судьбу, когда человек, которого любишь и которому посвящаешь жизнь, тебя предаёт.

– Ты считаешь, что я тебя предала? – задала она наводящий вопрос.

– А как ещё назвать твоё внезапное недоверие, подозрительность, безосновательную ревность? Ты страшная эгоистка и собственница! Поэтому тебе на каждом шагу мерещится измена.

– Я уже всё тебе объяснила! – попыталась защититься Лена.

– Что объяснила? Тебе нужно моё внимание? Так просто возьми и попроси. Не надо таких крайностей! И вообще, знаешь, я тут подумал о том, что ты себя заставляешь верить в то, что мы должны быть вместе. Но каждый раз, видимо, понимаешь, что это невозможно. И от этого сходишь с ума, бесишься, нападаешь на меня. Ты понимаешь, что я прав, но не хочешь быть виноватой. Поэтому всё разрушаешь моими руками.

– Замолчи! – сорвалась она, чувствуя беспомощность. И чтобы не показывать этого, разорвала фото и бросили обрывки мне в лицо.

– Если бы ты на самом деле была твёрдо уверена в нашем «союзе»,то не стала бы подозревать меня в измене. И как я раньше до этого не додумался!

Действительно! А ведь всё проще, чем казалось. Только как теперь донести это до Лены? Наверняка она и здесь пустится в спор.

Но она молчала. Странно, что у неё не нашлось ни одной поправки! Она сидела неподвижно, смотря в одну точку (на меня), а из глаз текли слёзы. Как воспринимать? Самозащита или раскаяние? Я не знал, жалеть её или держать дистанцию.

Я взглянул на часы и увидел, что было уже одиннадцать часов. Чай остыл, и стало невыносимо находиться на кухне. Я чувствовал, что атмосфера беспощадно сдавливала виски. Захотелось выбежать, исчезнуть, но я понимал, что прежде нужно поставить точку.

А Лена по-прежнему молчала…