Клянусь, я твоя (СИ)

Я очень долго сижу на своей кровати и немигающим взглядом смотрю в телефон. На часах пол одиннадцатого. За пустынным окном полнолуние. Я раз за разом набираю номер Кейна, слушая длинные пронзительные гудки, которые всегда в конце затихают, когда оживает его бодрый голос: "Привет, это Кейн! Оставьте свое сообщение после сигнала".

С бессильным отчаянием я снова и снова сбрасываю вызов и набираю, вслушиваясь в его голос на автоответчике, слёзы продолжают градом катиться из глаз. Я не знаю, как мне еще достучаться до него. Мне плевать на родителей, на их недовольство и гнев. Я не могу потерять Кейна. Все остальное не важно. И пока я тихо схожу с ума в своей темной тесной комнатушке, все больше всхлипывая от отчаяния, я вдруг слышу, как в окно раздаются слабые, до боли знакомые постукивания.

Я затихаю, поначалу решив, что мне показалось. Но нет, они продолжаются, осторожные звуки маленького камешка по стеклу, слишком выразительные и ощутимые, чтобы спутать их с игрой моего больного воображения.

Мое сердце ухает куда-то в живот. Ни на мгновение не задумываясь, я вскакиваю с постели и подлетаю к окну. Дрожащими пальцами со второго раза поднимаю окно и неверящим взглядом наблюдаю, как через него пролезает до боли знакомая мне фигура. Вскочив на пол, он засовывает окно и разворачивается ко мне. Немного запыхавшийся, все в том же костюме, со взъерошенными волосами и рубашкой, только уже без бабочки, будто ее одним рывком содрали, оставив белую ткань небрежно торчать во все стороны.

Я стою, хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.

— Кейн! — я бросаюсь на его шею и отчаянно обнимаю, несмотря на отстраненность и веющий от него арктический холод:

— Клянусь, я ничего не знала. Между нами ничего не было!

— И я должен в это поверить после того, что увидел?

Его ледяной, покрытый горечью голос ломит меня. Я отрываюсь от него и отчаянно мотаю головой. Слезы душат меня, подкатывая новой волной бессильного отчаяния, и это чуть ли не заставляет меня умереть.

— Я не люблю его. Кейн, услышь меня, пожалуйста, мне нужен только ты!

Он поднимает ладонь к моей щеке и его горящий синий взгляд смотрит на меня. Его взгляд плавит меня. Кейн выдает глубокий выдох и убирает ладонь от меня, словно резко о чем-то подумал, и качает головой.

— Что ж ты не согласилась выйти за него, Кимберли? — а в голосе его столько тихого бессилия и тоски. — Жила бы роскоши и ни в чем не нуждалась. Каждый день получала бы цветы да ни в чем себе не отказывала.

— Мне плевать на его деньги. Мне плевать, есть ли деньги у тебя, и сколько раз ты подаришь мне цветы. Неужели ты этого не понимаешь? После всего, что ты знаешь обо мне!

Как он может так ошибаться? Как он может так говорить, если я умираю от своей любви? Неужели он не видит, не чувствует, что происходит у меня внутри? Почему он думает, что я способна променять его на деньги, неужели не видит, как я его люблю? Нет, конечно. Не видит. Сейчасне видит. Я не могу определить чувство, которое разгорается во мне изнутри. Не сразу я понимаю, что это за чувство, которое я ошибочно восприняла сначала за бессильную ярость. Страсть. Она вливается в жилы, бьет меня током, сжигает и пожирает мои внутренности, поглощает душу. Она вживляет в кровь мощный адреналин, и здесь смешанновсё: тоска, ярость, тревога, страх потерять Кейна и безумное, дикое, неукротимое желание. Он думает, я к нему ничего не чувствую, он мне не нужен.

Паника колет меня во все вены. Я дышу слишком часто, сердце будто прыгает через скакалку. Одержимость клокочет во мне, что-то происходит со мной. Я готова. Это чувство переполняет меня до краев, выплескивается через душу и изливается в отчаянных рыданиях, сжигающих душу:

— Клянусь, я твоя! Только твоя!

Что-то меняется. Я не сразу понимаю, что он целует меня. Дико, страстно, неукротимо. Я покачиваюсь назад от его силы, мое сердце готово выскочить из груди, когда с его губ срывается затяжной стон, переходящий в рык. Я никогда еще не знала Кейна таким, и это пугает и одновременно пьянит и волнует, волнует воображение. Я хватаюсь ладошками за его шею, и отчаянно целую в ответ. Его рот теплый и властный, он ведет этот поцелуй в жаркую пропасть, в сладкий, губительный дурман, завлекающий соблазном… Как сопротивляться ему?

Но дело в том, что я не хочу сопротивляться.