«КЛЯНУСЬ ПОБЕДИТЬ ВРАГА!»

Наступила абсолютная тишь. Где-то вдали ревели снаряды. В этот день было слишком много взрывов. Палачи молча стояли рядом с капитаном. А мужики, ошеломленно смотрели на меня.

Теперь и я видела свою кровь. Она была такой же алой. Как у них. Но не как у тех шакалов.

Вот и все, что требовалось сделать. Крестьяне простояли еще пару секунд. А потом, с бешеным глухим урчанием, со слезами боли и ненависти на лице, кинулись к моим убийцам.

Уже лежа на льду, я видела, как они бегут. Они тоже боялись. Они были такими же, даже трусливее. Единственное, что было с ними, это их оружие. Но и то, было бесполезно, если руки сковывал страх.

Знакомый бриллиантовый отсвет блеснул в моей голове. И я устало закрыла глаза. На этот раз, навсегда…

Огонь. Повсюду горел огонь. Постоянно раздавались взрывы. Земля была перепахана и перемолота. Вся в осколках, вся в кровавой гари. Мы остались одни. Целый батальон. Без огневой поддержки. Теперь нас самих мешали с землей. Все горело в огне… горели люди… да что там, люди… земля горела…

Мы умирали. Нас методично смешивали с землей. Цинично. Скотски. Наверняка, с ядовитой ухмылкой. Нас побеждали, но мы оставались непобежденными. Мы так и не сдали им эту пядь земли, всю пропитанную кровью. Мы не отдали им этот пятачок. Невский пятачок.

Люди сходили с ума. Пытались метаться в этой каше. Но все было напрасно. Мы были отрезаны, мы были одни. И никто не мог придти на помощь.

Кто-то связывал белые полотнища маскхалатов. Молчаливо, сосредоточенно, как будто это было последнее важное дело в жизни. Несколько бойцов, все в крови и в огне, что-то выписывали на получившемся полотнище своей кровью.

Что-то тяжело ухнуло по затылку. Огонь обдал спину. Свалил меня с ног, окунув лицо в горячую и острую от осколков землю. Глупо. Глупо вот так умирать. Глупо и обидно. Даже зло. Не в честной схватке. Нет. Они даже не видели нас в лицо. Они думают, что победят. Нет. Они проиграют. Они уже проиграли.

Перед глазами пронеслись глаза той лошади. Интересно, что с ней стало…

Белое полотнище развевалось над перемолотой землей. На ней было написано кровью.

«Помогите»…

Лошадь и уставший человек, весь седой, несмотря на молодой возраст, молчаливо шагали по яркому летнему лугу. Оба они, наконец, нашли свой дом и покой. Лошади больше не снились те карие глаза, которые с ужасной для немцев усмешкой, взирали на своих палачей с петли виселицы. А парень больше не вспоминал тот миг, когда что-то злое и сильное разорвало телегу с его родителями. Оба они была опалены войной. Это заключалось в седине и несвоевременных морщинах парня. В шрамах на мощном теле животного. Каждый из них обжегся в те ужасные дни. Но теперь, ничто не было важным.

Они получили свой дом…

Последний перевал

Анна Гончарова

(из цикла «Новые герои»)

Пески…, пески…, пески, бесконечные пески и ты один. Один среди волнистых белых с золотой желтизной барханов. Один под открытым бледно-голубым почти нежно-белым небом, один под палящим солнцем, раскаленным и беспощадным. И никого вокруг, лишь изредка буквально из – под ног, из песка выскользнет, странная ящерка, с белыми полосами скелета на серой коже, словно макет для зоологии. Она юрко прошмыгнет по ближайшему бархану и так же незаметно скроется в песке. И ты снова один.

Но сейчас я об этом меньше всего переживал. Поправив сумку, и вспотевшую куртку, что начинала сковывать движения тела, я двинулся вперед. Зная, какие бывают ожоги тела после такой прогулки, я не стал снимать свою военную форму. Поэтому обливаясь десятым потом, что лил с меня как с ведра, я жадно припал губами к фляжке. Впереди как айсберги на просторе ослепительно белого океана пустыни, вздымались черные обсидиановые скалы. Издалека они напоминали собой выброшенных на берег китов. Величественные животные на века застряли в песках и успели окаменеть. Вид был печальный, но меня это только лишь подбодрило и я, спрятав за ремень фляжку, уверенно зашагал к оплавленным скалам.

Солнце начинало садиться, и от красного марева, что расползалось по белому песку, бросала блики на темную поверхность скал, придавая им жуткий мистический вид. Казалось, они начинали вибрировать, пульсируя в какой-то только им одним известной тональности.

Я перешел на бег и уже большими скачками перепрыгивал ящериц, которые как по приказу начинали выползать отовсюду. Солнце почти наполовину скрылось за горизонт и теперь, я почувствовал, как вздрогнула пустыня и мелко задрожала. Песок уже начинал скрипеть под ногами, а иней, который неизвестно откуда здесь появлялся, медленно, как чье-то ледяное дыхание покрывал мои армейские ботинки. Здесь холод наступал неожиданно, резко, словно кто-то выключал обогреватель. Я уже чувствовал, как куртка начинает примерзать к коже…, и в этот миг увидел перед собой слабо мерцающую грань. Она в метре от остывающего песка, висела в пространстве, словно натянутая струна. Так как холод уже начинал пробираться под кожу, пытаясь вгрызться в твою душу, я что было силы рванул с места… Один прыжок в пустоту…