Клянусь своим сердцем

Закончив встречу, я вернулся в комнату, чтобы вернуться к моему ангелу. Ее бедра, покачивающиеся в такт музыке, все еще были нарисованы в моем воображении. Мой член все еще болел от того, что ее задница терлась об него. Как только мы вернулись домой, я трахнул бы ее до чертиков.

Максвелл присоединился ко мне, когда мы вышли из задней комнаты.

— Этот ублюдок был пустой тратой времени.

Не мог не согласиться. Когда дело дошло до борьбы с подпольными рестлерами, они могли быть настоящей занозой в заднице. И этот ублюдок был одним из самых больших.

Если бы только он не был одним из самых высокооплачиваемых и жестких рестлеров в поединке Максвелла в клетке, тогда я бы с удовольствием содрал с него кожу заживо, наблюдая, как его эго разлеталось на куски.

Франко стоял там, где он был до начала собрания, у входной двери, кивнул в знак согласия и последовал за нами.

— Разве они не всегда такие? Но он полезен нам, поэтому, пока не наступит день, когда его не станет, мы не можем разрубить его на куски.

Максвелл закатил глаза, засунув руки в карманы куртки, в то время как его черные ботинки глухо стучали по полу при ходьбе.

— Почему ты решил приехать сюда на встречу? Это можно было сделать у тебя дома. Уверен, у тебя найдется лишняя комната для встречи троих.

— С другой стороны, я просто подумал немного расслабиться.

Грохот музыки стал приближаться, когда мы вошли в главную комнату клуба.

— И твое расслабление заключалось в том, что ты взял с собой Тейю. — Я остановился и повернулся к нему лицом, но только для того, чтобы получить предложение с самодовольной ухмылкой. — Я думал, она ничего для тебя не значит, — он приподнял бровь.

— Времена меняются.

— Но меняются ли люди на самом деле?

— Они делают это, когда прошлое перестает их контролировать, и им становится на это наплевать.

Он кивнул и облизнул губы, прислоняясь бедрами к барному столику. Одна из танцовщиц на шесте в черном нижнем белье и прозрачном жилете перевела взгляд на Максвелла и улыбнулась, кусая губы. Она начала покачивать бедрами, бросая на него знойный взгляд.

Но выражение его лица совсем не наполнено похотью. Оно абсолютно нейтральное.

Никаких эмоций. Никакого огня.

Смерть жены действительно изменила его эмоционально, хотя именно он нажал на спусковой крючок и выстрелил ей между глаз. В его глазах не было и следа раскаяния, когда я навестил его на похоронах. Такое чувство, что вместе с женой он похоронил и свое сердце.

— Сходи с ней. Она новичок в клубе и не скажет тебе нет.

Он повернулся ко мне с ухмылкой.

— Люцифер, — он глубоко вздохнул. — На свете нет женщины, которая могла бы удовлетворить меня. Я почти уверен, что она даже не была создана самим Богом. Такие девушки, как она, всегда рабыни денег. Только когда я увижу свое отражение в моей женщине, я попытаюсь заполучить ее, — он подмигнул мне.

Я хихикнул, когда мой взгляд блуждал по сторонам и мгновенно остановился на Тейе, которая сидела за стойкой бара. Ее нетрудно не заметить. Даже в миллионной толпе я всегда нашел бы ее, мое сердце всегда находило ее.

— Твоя женщина, кажется, наслаждается собой, — констатировал Максвелл.

Присмотревшись повнимательнее, я заметил, что она выпивала рюмки водки одну за другой, и хотя ее тело немного покачивалось, это не от музыки.

— Черт.

Я бросился к ней, расталкивая толпу, пока не оказался прямо рядом с ней. Я остановился ее от следующего глотка и услышал, как она заскулила.

— Какого черта, чувак? Я собиралась это выпить, — она произнесла слова невнятно, и волна дурного предчувствия пробежала у меня по спине.

— Для одной ночи этого достаточно.

Она прищурила глаза, глядя на меня, положив руки на барный столик.

— А ты кто такой? Любитель повеселиться? — она снова потянулась за стаканом, но я забрал его у нее, качая головой, приказывая бармену прекратить разливать напитки для нее.

— Давай отвезем тебя домой.

— Нет. Я здесь, чтобы повеселиться, и мне надоело, что мной командуют, — она икнула, почти падая на колени, прежде чем мои руки обвились вокруг нее. — Почему я всегда просто объект, который нужно использовать в своих интересах? — спросила она, и ее глаза заслезились.

Я нахмурился, когда мое сердце замерло от ее слов.

— Что ты имеешь в виду?

— Все, чего я хочу, — это чтобы кто-нибудь любил меня такой, какая я есть. Как личность, а не потому, что я способствую их победе или власти.

Она пыталась стоять прямо на своих трясущихся ногах и прижала палец к моей груди, четко произнося каждое произносимое ею слово.

— Я. Не. Объект. Понял? — спросила она требовательным голосом, когда я кивнул в ответ.

Она никогда не была такой. Может быть, вначале я использовал ее в своих интересах, но я всегда буду сожалеть об этом решении. Но я никогда не пожалел бы, что вернул ее.

Если бы мне пришлось пройти через все печали и разбитые сердца, чтобы вернуть ее, я бы сделал это не задумываясь. Она никогда не была объектом.

Больше никогда.

— Понял, Ангел. Пойдем, пока ты еще не пожалела об этой ночи.

— Хорошо.