Клянусь своим сердцем

Она посмотрела на меня, прищурившись, с ошеломленным, пьяным выражением лица. Секунду она рассеянно смотрела в пол и, прошептав "блядь", отвернулась, и ее вырвало на пол.

О черт!

Другие заметили это и скорчили недовольные рожи, но когда их взгляд встретился с моим злобным взглядом, они сглотнули и немедленно ушли без каких-либо дальнейших суждений.

Игнорируя их, я схватил ее за волосы и отвел их в сторону, пока она продолжала извергать все, что есть у нее в желудке. Обняв ее одной рукой, я повел ее в ближайший туалет для персонала.

— Если тебя снова стошнит. Я здесь, Ангел.

Ее рвало снова и снова, она держала руки на раковине. Это жалко.

Как только ее желудок опорожнился, ее продолжало рвать, она делала долгие сухие глубокие вдохи. Ее тело постепенно расслабилось, когда она закончила, и я открыл для нее кран, помог вытереть рот и вытер ей лоб насухо.

— Пить — это не весело, — заныла она.

— Правда? Для меня это новость, — поддразнил я ее.

После того, как я закончил помогать ей, она прислонилась спиной к раковине и посмотрела на меня. Она не проявляла особых эмоций, но ясно, что она чем-то расстроена.

Ее что-то беспокоило.

Я обхватил ладонью ее лицо, наплевав, что от нее пахло водкой и блевотиной.

— В чем дело, Ангел? Что случилось?

Она покачала головой и закрыла глаза, откликаясь на мои прикосновения, как на спасательный круг.

— Я хочу домой. Я просто хочу вернуться домой.

Я кивнул и поцеловал ее в лоб, прежде чем подхватил на руки и взял ее сумочку. Ее голова покоилась у меня на груди, а руки обвились вокруг меня, когда я вынес ее на улицу и посадил в машину. Когда я опустил взгляд, она дремала в моих объятиях, пока мы вернулись ко мне домой. К тому времени, как мы добрались до места назначения, я понес ее наверх, в свою комнату, бросил ее сумочку на тумбочку и положил ее в кровать. Она что-то пробормотала раз или два, но не проснулась.

Быстро снимая с нее туфли на каблуках и, взяв салфетки из ванной, смыл косметику с ее глаз и губ. Затем я расстегнул ее платье и снял его, помогая ей переодеться в мою белую футболку и шорты. Она спала, как мой мирный ангел, когда я сел рядом с ней.

Ее кожа такая безупречная и такая красивая. Каждый гребаный раз, когда я смотрел на нее, мне хотелось прикоснуться к ней, отметить каждый дюйм ее тела своими пальцами, хотя я увидел несколько исчезающих отметин на ее руках и бедрах. Я видел несколько синяков и темных отметин в тот день, когда ее привезли сюда, но я так и не удосужился спросить ее. Но теперь я действительно хотел знать, как она их получила… Она упала или врезалась во что-то? Или кто-то причинил ей боль?

Я коснулся ее щеки, и в этот момент ее глаза слегка приоткрылись.

— Привет, — прошептал я с легкой улыбкой, проводя пальцем по ее щеке, наблюдая, как ее кожа покраснела от моего прикосновения.

Она слабо подняла свою руку и взяла мою, прежде чем поцеловать мою ладонь.

— Любишь меня? — пробормотала она.

— Во веки веков, — прошептал я, потирая большим пальцем ее скулу.

— Обещаешь?

— Клянусь сердцем.

Я погладил ее по щеке тыльной стороной указательного пальца.

— Приятных снов, ангелочек, — пробормотал я и посмотрел, как ее веки закрылись, когда она заснула.

Я часами сидел сложа руки, наблюдая, как она спала, но в голове у меня прокручивалось несколько сценариев.

Что произошло сегодня вечером?

Почему она вдруг так много выпила?

Больше всего…что ее на самом деле беспокоило?

* * *

На следующее утро Тейя проснулась, застонала от боли, держась за голову. Улыбаясь, я вошел в комнату и протянул ей лекарства и стакан воды. С легкой улыбкой она приняла их и выпила залпом.

Я присоединился к ней в постели и прислонился спиной к изголовью, раскрывая для нее объятия.

Застенчиво улыбаясь, она заняла свое место и села ко мне на колени, положив голову на мою обнаженную грудь, в то время как мои руки обнимали ее. Целуя ее в висок, я легонько сжал ее руку, и мы окидывали взглядом городской пейзаж, открывающийся с балкона.

— И тебе доброго утра, — прошептал я ей в волосы.

Она хихикнула.

— Доброе утро.

— Как ты себя чувствуешь?

— Намного лучше. Быть в твоих объятиях — лучшее лекарство, — вздохнула она, когда я гладил ее по руке.

Весь этот момент казался таким… естественным.

Таким нормальным.

— Почему ты вдруг так много выпила вчера вечером?

Ее тело напряглось от моего вопроса, но тут же расслабилось.

— Я не знаю. Напитки действительно расслабили мои нервы, и я получала такое удовольствие, которого не осознавала, когда превысила свой лимит.

Звучит разумно, но не убедительно.

Я кивнул.

— Ты также сказала что-то о том, что к тебе не относятся как к объекту… — мой голос замолк.

— Наверное, моя пьяная сущность становится довольно феминистской, да? — пошутила она, прижимаясь теснее к моей груди.

Я тихонько захихикал.

— Да, это точно.

Кончики ее пальцев слегка коснулись моей груди, когда она провела указательным пальцем по татуировке.

— Что означает твоя татуировка? — спросила она.

— Почему бы тебе не догадаться?