Клятва королевы

Придвинув табурет ближе, Инес выжала в таз, что стоял у ног, теплую, пропитанную травяным отваром тряпку и положила мне на лоб. Запах шафрана напомнил о детстве, о засушливых летних месяцах в Аревало, где отважно росла на свободе сорная трава.

Наконец, набравшись смелости, я спросила:

— Это был…

Инес вздохнула:

— Слишком рано. Не смогли понять.

Глава 24

Я взволнованно расхаживала по своим апартаментам в Тордесильясе. Окна высокой башенки выходили на деревушку, носившую имя замка, и широкое русло мутной реки Дуэро далеко внизу, а дальше, насколько хватало глаз, тянулось окрашенное в цвет охры пыльное плоскогорье. Где-то на этой равнине, в окрестностях города Самора, Фернандо сражался с Альфонсо Пятым и его войском.

Наша последняя встреча была самой короткой из всех, что я помнила. Презрев совет доктора Диаса, я отправилась в Себрерос ровно через два дня после выкидыша. Инес встревоженно суетилась вокруг, Чакон по-отечески возражал, Диас предупреждал о серьезных осложнениях, но ничто не могло изменить моего решения. Все, чего мне хотелось, — бежать из этой жуткой комнаты, от стен которой словно отдавалось эхом несбывшееся обещание, и гнать коня что есть мочи, чтобы вновь увидеть лицо любимого.

Фернандо ждал меня в цитадели. Я шла по булыжникам под затянутым грозовыми тучами небом и видела грусть на его ожесточившемся лице, в ввалившихся глазах. Я бросилась в объятия мужа, не обращая внимания на собравшихся вокруг солдат, чиновников, придворных и грандов. Прижалась к его пахнущей потом и солнцем шее и прошептала:

— Прости меня. Мне так жаль.

Он привлек меня к себе:

— Изабелла, любовь моя, луна моя, — что бы я без тебя делал?

Его нисколько не волновал ребенок — только то, что выкидыш едва не стоил мне жизни. Мы вдвоем направились в приготовленные для меня комнаты, украшенные моими гобеленами и мебелью, которые он приказал доставить из Сеговии.

— Зачем? — проговорила я, чувствуя подступившие к глазам слезы. — Такие расходы…

— Да ладно. Что значат еще немного мараведи?[33] — улыбнулся он.

С Исабель все в порядке, заверил он меня в ту ночь, когда мы лежали, обнявшись в постели, и прислушивались к нескончаемому стуку дождевых капель о стены замка. Она под надзором Беатрис и Андреса в алькасаре, где с ней ничего не могло случиться. Мы не говорили о надвигающемся на нас враге, об угрозе, от которой ничто не могло нас защитить. Мы ласкались и целовались, затерялись в запахе и прикосновениях друг друга и по молчаливому согласию больше не упоминали о потере, хотя оба остро ее ощущали.

Он покинул меня перед рассветом, облаченный в доспехи, во главе собранного нами разношерстного войска, что состояло из вассалов и слуг, добровольцев из отдаленных селений, возчиков, пажей, горожан, мелких вельмож и осужденных, которым заменили тюремное заключение возможностью сражаться за Кастилию. Проезжая по подъемному мосту над ущельем, под развевающимися знаменами с изображением наших стрел и уз, он обернулся и поднял руку в перчатке.

— Изабелла, mi amor! — крикнул он. — Жди меня!

И я ждала неделю за неделей, пока влажный июнь сменялся знойным июлем. Мне постоянно докладывали о происходящем курьеры, носившиеся в лагерь Фернандо и обратно; от них я узнала, что Альфонсо трусливо окопался за непреодолимыми стенами Саморы, отказался выйти и сразиться, хотя Фернандо вызывал его на поединок. Солдатам пришлось организовать осаду, копать траншеи и травить колодцы, пока припасы не подошли к концу и наступление, в которое мы вложили столько надежд, средств и сил, не начало разваливаться.

— Дай нам победу, — молилась я. — Дай нам восторжествовать. Ты забрал у меня дитя, так подари хоть это.

Я до сих пор не понимала, что попытка договориться с Всемогущим лишь разжигает Его недовольство.

Двадцать второго июля, когда я расхаживала по комнате в замке Тордесильяс, прибыл гонец с письмом, написанным почерком, которого я сперва не узнала. Я в ужасе прочитала его, взглянула на изнуренного гонца и твердым как камень голосом сказала:

— Возвращайся и скажи ему, что я запрещаю. Ни одна башня в Кастилии не должна попасть в их руки.

— Majestad, — съежившись, ответил курьер, — слишком поздно. Португальцы захватили Торо и отрезали снабжение нашего войска. Солдатам не хватает свежей воды и еды. У людей начался понос, пошли разговоры о том, чтобы отказаться от борьбы и перейти на сторону португальцев. Король приказал отступать, прежде чем солдаты начнут дезертировать. Они уже на пути сюда.

Клочки разорванного письма полетели на пол.

— Принесите мою шляпу! — крикнула я. — И оседлайте коня!