Клятва, которую мы даем

Даже если бы мне этого хотелось. Даже несмотря на то, что я умолял ее позволить мне рассказать им, просто чтобы мои самые близкие друзья знали меня таким, какой я есть на самом деле, а не тем, кем меня считают в этом городе.

Но она отказалась, это был наш секрет. Я не мог рассказать им правду о Розмари. Поэтому я проглотил ее, разжевал, как гвозди, и жил с тем, что они протыкали мне горло каждый раз, когда я открывал рот.

Пока я просто не перестал говорить, потому что врать им было чертовски больно.

– Когда будешь готов, – шепчет она, зевая, – сам им расскажешь. Я буду с тобой. Мы можем сделать это вместе.

Я смотрю на нее, подношу ладонь к ее щеке и провожу большим пальцем чуть ниже глаза. Уголки ее губ приподнимаются в легкой улыбке. Видеть ее такой, уязвимой и открытой, я наполняюсь теплом.

Эта девушка – не проклятие, и никогда им не была.

Она – чертов подарок.

29. РОЗОВЫЕ ГВОЗДИКИ

Коралина

Последнее место, где я ожидал оказаться в своей жизни, – это у могилы Розмари Донахью.

Я не знала ее.

Мы ни разу не общались, у нас почти не было общих занятий. Я не пришла на ее похороны, хотя вся школа пришла. Я не знала ее.

– Надеюсь, ты любишь гвоздики, – бормочу я обветренному камню в земле, устанавливая купленные цветы на ее надгробии. – Гугл сказал, что розовые должны символизировать благодарность или что-то в этом роде.

Я воздерживаюсь от того, чтобы стукнуть себя ладонью по лбу. Что она сделает? Вернет их, если ей не понравятся эти гребаные цветы?

С моей стороны это уже кажется глупостью, как будто я все порчу. После прошедшей ночи с Сайласом, после того, как я услышала его историю, его правду, а затем не спали до рассвета, разговаривая, сегодня я хотела сделать только одно.

Я хотела поговорить с Розмари.

– Я знаю, это, наверное, действительно странно, что я вот так заявилась. Мы не знаем друг друга, но я не чувствую, что ты мне совсем чужая. Я влюбляюсь в человека, которого ты когда-то любила, и мне кажется, что это каким-то образом связывает нас. Я имею в виду, мы должны быть в некотором роде похожи, верно? Нам нравится один и тот же типаж.

Я испытываю искушение посмеяться над собственной шуткой, чтобы успокоить нервы, но когда тишина отвечает мне, я начинаю беспокоиться еще больше. Может быть, это потому, что я впервые открыто признаюсь в своих чувствах к Сайласу его умершей девушке.

Я чувствую себя образцом эмоциональной некомпетентности.

– В любом случае, это не то, что я хотела сказать, и если ты слушаешь, я надеюсь, ты поймешь, что я говорю серьезно, – я перевожу дыхание. – Спасибо. Спасибо тебе за то, что ты любила его. Я никогда не встречала человека, который был бы настолько достоин любви каждую секунду каждого дня, как Сайлас.

Я даже не уверена, что любви, которую я могу подарить, достаточно для такого мужчины, как он. Мое сердце похоже на грязный, почерневший, прогнивший орган, который я вручаю человеку с чистыми руками. Оно склеено старыми пластырями и жевательной резинкой. Оно не целое, оно разбитое и жалкое, и я знаю, что он заслуживает большего.

Возможно, он даже не примет его. На его месте, я бы не приняла.

– Спасибо тебе за то, что любила его, за то, что показал ему, как любить других. Его сердце помогло мне гораздо больше, чем я способна понять. Я думаю, что доброта, с которой все всегда говорят о тебе, передалась и ему, возможно, он этого даже не заметил.

Тишина кладбища окружает меня, и я немного благодарна ей за это в этот момент. Я могу говорить здесь все, что захочу, и это ничего не изменит, но мне приятно поблагодарить ее. Выразить свою благодарность.

– Я думаю, я так упорно сопротивляюсь ему, потому что поняла это с того первого телефонного звонка, понимаешь? – я делаю паузу, качая головой. – Я понимаю, что ты не можешь ответить на это. Извини. В любом случае, мне кажется, что еще до того, как он узнал меня, на той крыше, я была сломлена, и это было нормально. Он заставляет меня чувствовать, что достаточно быть просто Коралиной, проклятой и все такое.

В ту ночь один его голос принес мне больше утешения, чем все люди за многие годы. В нем есть уверенность, которой я никогда раньше не знала.

Доверие.

– Прости, что я так много болтаю. Я просто хотела поблагодарить тебя за все, что ты сделала для Сайласа, да и для меня, наверное, тоже. Я обещаю, что постараюсь сделать все возможное, чтобы защитить сердце, которое ты взрастила. Спасибо тебе, Рози.

Когда я произношу ее имя, теплый летний ветерок ласкает мое лицо, заставляя непроизвольно вздрогнуть. Я никогда не верила в загробную жизнь, но сейчас мне хочется верить, что она существует, и Рози меня услышала.

– Великие умы, да?

Голос нарушает тишину кладбища, и я отворачиваюсь от надгробия, обнаруживая копию девушки в шести футах под землей, держащую свой собственный букет цветов.

– Сэйдж, – вздыхаю я, лицо красное, уверена. – Я не... я не была... я...

– Я ничего не слышала, – она с улыбкой отмахивается от меня, подходит ближе и кладет маргаритки рядом с моими. – С моей сестрой твои секреты в безопасности.