Клятва, которую мы даем

Меня лишают знакомой защиты, бросают в неизвестность, ничего не объясняя. Мои ноги подкашиваются, отчаянно хочется развернуться, вернуться назад. Я не хочу уходить.

Однако я знаю, что всегда лучше оставаться послушной, чем терпеть мучение от наказания.

По бокам от меня стоят два человека в форме, офицеры полиции, и каждый из них держит меня за плечи.

– 172, тоже Центральная. Мне нужна скорая помощь на Вест-Крю-Лейн, 1798. У меня девушка с серьезными рваными ранами на лице и руках.

– 10-4, 172, спасательная бригада в пути.

Их голоса – это телевизионные помехи, случайный шум, который разносится в воздухе, потрескивает на моей коже. Жужжание, которое наполняет мои уши, не достигая цели. Я едва различаю в них слова, только звуки.

Я никогда не думала, что встреча с другими людьми, с кем-то другим, кроме него, станет для меня таким потрясением. Для моей упорядоченной системы непривычно, что кто-то другой, кроме него, мог спуститься по ступенькам в тускло освещенный подвал. Что кто-то другой, кроме него, существовал.

Как давно я не видела другие лица? Как давно я не видела своего лица?

Болезненно твердыми руками они поднимают меня на последнюю ступеньку, затем ведут через открытую дверь в комнату, залитую солнечным светом. Я вздрагиваю, тут же закрываю глаза и прижимаю голову к плечу.

Мое тело отворачивается от резкого солнца, проникающего в новую комнату. Мне требуется несколько мгновений, чтобы адаптироваться, глаза слезятся, когда я моргаю от жжения. Я пытаюсь разглядеть пространство, но успеваю заметить лишь проблески, как мои глаза снова закрываются.

Комната предстает передо мной в виде вспышек между морганиями.

Полированная мебель, электронные устройства, безупречные предметы интерьера и все богатство, просачивающееся между ними. Это мозаика, крошечный кусочек большой картины. Верхняя часть его дома.

То, под чем я существовала.

Все это время надо мной был дом. Люди жили своей жизнью, суетились вокруг, совершенно не подозревая о моем присутствии всего в нескольких футах под ними.

Я опускаю взгляд, пока мы идем вперед, и смотрю на копоть и грязь, покрывающие мои ноги. Каждый шаг оставляет грязное пятно на блестящем деревянном полу. По пути к входной двери мы проходим мимо нескольких человек, и каждый из них расплывается, становясь неузнаваемым, а я в оцепенении позволяю своему телу поддаться их направлению. Провожу языком по нижней губе, ощущая омертвевшую кожу и трещины.