Клятва мертвых теней (СИ)

Отчаянность в его голосе была такой настоящей, что я мысленно поаплодировала незаурядным актерским способностям бледнокровки. Когда он заметил, как я успокоилась, его руки расслабились. Тут я и укусила Ратбоуна за запястье, а он отшатнулся, освобождая меня. Ратбоун издал вопль недовольства.

Я переключилась на горящие вдали огни. Время на ругательства с Ратбоуном было потеряно зря. Голова Миноса ждала, когда я ее снесу. Я не должна забывать, кто моя главная цель. Ноги ускорили шаг, несмотря на горящие от боли легкие.

— Мора! Остановись! Он убьет тебя на месте!

В ответ послышался животный рык, исходящий из моей собственной грудной клетки. Ратбоун нагнал меня и ухватил за бедро. Быстрым движением я развернулась и обернула обеими руками его шею.

Он замер, рассматривая мое лицо шокированными глазами.

— Не вставай у меня на пути! Тебе повезло, что ты не первый в моем списке. Сначала он, затем ты.

Его взгляд помутнел влагой, но он быстро сморгнул это чувство. Мягкое переливающееся золото радужек сменил холод. На мгновение я потеряла то, за чем так спешила и просто уставилась на бледнокровку. Мои пальцы все еще сжимали ему глотку.

— Я на твоей стороне, — прочитала я по его губам и очнулась.

Я оскалилась и покрепче сжала твердую плоть в руке. Магия перетекала из амулета на шее в мою ладонь. Атмосфера в лесу поредела. Ратбоун закряхтел и упал на колени, стремительно теряя драгоценный воздух. Мое терпение тоже подходило к концу. Я вспомнила, как он касался моей поясницы, ведя меня в нежном танце. Но все это было обманом.

Ратбоун был обманом.

Наследник жестокого короля, помешанный на власти и дикости, он не заслуживал моего милосердия, как и остальной Дом крови. Они не могли продолжать жить после всего, что натворили с моей мамой и лучшей подругой.

Стереть Дом крови с лица земли — все, чего я хотела. Я этого заслуживала.

Продолжая хрипеть, Ратбоун покраснел и медленно поднял руку, словно пытался сдать сдачи, но даже пошевелить пальцами было неимоверно тяжело. Он открыл рот в немом возгласе. Я не желала слушать мольбы о пощаде, потому стиснула шею сильнее. Тогда он опустил свою ладонь мне на плечо.

Лес, прилегающий к Дому крови, исчез вокруг нас. Тьма сменилась ярким светом.

— Что ты делаешь? — возмутилась я в пустоту.

Ратбоуна рядом больше не было.

Тело стало невесомым, точно замерло в падении, но стопами я все еще чувствовала твердую землю под ногами. Обернувшись, я наткнулась на ослепляющий свет и зажмурилась. Источник излучения видно не было, но глаза щипало, как будто я посмотрела прямиком на солнце.

От негодования я пнула землю ногой. Мне осточертело попадать в другие измерения, но я больше не желала мести. Грудь затопили грусть и тоска. Мне хотелось домой в Винбрук.

Я коснулась прохладной ключицы, но амулета на себе не обнаружила.

Уголки глаз наполнились слезами.

Затем свет сменился комнатой. Залитая лучами спальня с прыгающими по стене солнечными зайчиками. И детский смех. Я прошла вглубь комнаты, осторожно шагая, чтобы не задевать скрипучие дощечки. Откуда я узнала, какие именно из них скрипели?

Рыжеволосая женщина держала на руках ребенка и раскачивалась на кресле, что-то тихо напевая себе под нос. Маленький мальчик вбежал в комнату, его коленка была разодрана до крови, а челка цвета вороньего крыла заслоняла глаза. Он смахнул ее, но волосы опять упали на лоб.

— Где моя мамочка?

Женщина оторвалась от своего ребенка и взглянула на мальчика. На ее лице быстро мелькнуло отвращение, а затем его место заняло сожаление. Она шикнула на него, чтобы тот не шумел, ведь девочка у нее на руках мирно спала.

Он хотел присесть рядом, но она не позволила, пока он не почистит свои грязные ботинки. Мальчик, понуро опустив голову, вышел из комнаты. Меня уколола жалость и одиночество, которое, несомненно, пронзило и его сердце в тот момент.

Малыш побежал по коридору, а затем по лестнице вверх, пока не достиг громадной золотистой двери с выгравированными на ней завитками. Без стука он приоткрыл щель и протиснулся внутрь, а затем спрятался за ширмой для верхней одежды у входа. В комнате разговаривали мужчины, но лишь один голос заставлял коленки малыша подрагивать от волнения.

Когда гости покинули кабинет один за другим, мальчик выдохнул и совершил ошибку. Ширма перед ним покачнулась, и громкие шаги раздались неподалеку.

— Что ты себе позволяешь? — рявкнул Минос, который выглядел на несколько лет моложе.

— Отец… — произнес он высоким детским голосом.

Но Минос не дал ему закончить и влепил звонкую пощечину. Голова мальчика невольно откинулась в сторону, и он ударился затылком о железную вешалку. В ушах зазвенело, и виски пронзила нестерпимая боль.

— Ничтожество, — процедил ему Минос и вернулся за стол.

Мальчик вышел из кабинета и тихо поблагодарил небеса за то, что его кости в этот раз остались целы.

— Я хотел показать кое-что другое, — произнес у меня в мыслях взрослый голос Ратбоуна.

Он прозвучал пристыженно и тут же поспешил прокашляться.