Клятва наемника

Девушке казалось, что перед ней двигаются какие-то тени. Некоторые из них были темнее остальных, и они постепенно куда-то исчезали. Другие угрожающе нацеливались прямо в нее. Пакс вновь увидела лицо иунизина, бледное на фоне темного капюшона, и почувствовала вдруг жгучую боль в шее. Тени стали более густыми, плотными, они словно материализовались. Послышались какие-то звуки, сначала едва различимые, потом все громче и громче.

Пронзительные крики, злобный смех, лязг оружия… Горькая волна поднялась у нее в горле, Пакс тут же ощутила наплыв зловония. Из темноты явственно выступили лица: это были оскалившие клыки орки. Их когтистые лапы сжимали мечи, ножи, плети. За ними показались какие-то другие воины в доспехах из металлических пластин и кожи. Кругом разливался зеленый свет, отбрасывающий слабые тени. Стекавшая отовсюду кровь на глазах становилась черной.

Постепенно Пакс смогла вспомнить все, на что обрекли ее тогда: она должна была сражаться, чтобы развлечь их, с противниками, которых они выбирали сами, сражаться с помощью предложенного ей оружия, — за то, чтобы получить возможность еще ненадолго остаться в живых. Но как ни старался Адхиел воздействовать на нее, Пакс не могла вспомнить, как долго длились все ее поединки и передышки между ними.

Но зато она отчетливо вспомнила, как болели ее раны, как ее мучили голод, жажда и страх, что она никогда больше не увидит дневного света, поднимающийся в душе гнев, который она пыталась противопоставить этому страху.

…Когда Адхиел отнял руки от ее бровей, девушка наконец очнулась. И события недавнего прошлого, которые были спрятаны за пеленой беспамятства, вновь всплыли перед ее мысленным взором. Она ненавидела их, не хотела к ним возвращаться, но выбора не было. В душе ее поднималось негодование: у нее не было выбора, когда она оказалась в плену у иунизинов, и здесь у нее выбора тоже не было.

Глава XXVII

Конечно, Амберион настаивал на том, чтобы она рассказала обо всем, что вспомнила. Пакс быстро отвечала на его вопросы, стараясь поскорее покончить с этим.

— А вы обращались к Геду перед каждым сражением? — спросил высший маршал Феллис, подошедший к ним послушать ее рассказ.

— Я старалась. Но не могла… не могла громко произнести его имя. — Пакс втайне надеялась, что он не будет в дальнейшем возвращаться к этой теме.

— Вы старались… Значит, вы очень хотели сделать это? — Амберион смотрел ей прямо в глаза.

— Да, сэр, я старалась. По крайней мере я все время об этом помнила, — ответила Пакс, с трудом повернувшись в его сторону.

— Что ж, пока, я думаю, достаточно… — Но в его голосе не было уверенности, и он посмотрел на Адхиела, словно искал у него поддержки.

— Я не понимаю… Почему? Что случилось? — спросила Пакс, испытывая раздражение, смешанное со страхом.

Феллис вздохнул, нарушив воцарившееся молчание:

— Паксенаррион, нет смысла больше ни о чем рассказывать… Если вы дотронулись до проклятого оружия, то в этом случае…

— А те черные доспехи и оружие были, конечно, прокляты…

— Но я убила несколько орков и иунизинов. А они ведь все — дьявольское отродье…

Амберион печально покачал головой:

— Да, я знаю. Видимо, из-за этого проклятия все и произошло именно так. Лучше бы вам никогда не дотрагиваться до подобных вещей.

— Но…

Пакс едва не расплакалась от чудовищной несправедливости. Она попала в западню, оказалась одна в плену, глубоко под землей — и все же сражалась против многочисленных врагов, с единственной целью — выжить… И теперь, после того как она приняла столько мук, ей говорят, что она не должна была дотрагиваться до оружия. “Но я ведь воин, в конце концов, — убеждала она себя. — Что же я должна была делать — позволить врагам убить меня, даже не попытавшись спастись?” Голос девушки задрожал от обиды:

— Я думала, Гед одобрит меня… если я буду храбро сражаться с противником, превосходящим меня силой.

Голос Феллиса прозвучал почти что сердито:

— Гед поддерживает не тех, кто сражается со множеством противников, а лишь тех, кто борется за правое дело…

Пакс прервала его, излив свой накопившийся гнев:

— Что ж, по-вашему, я должна была стоять там, как связанная овечка, и дать им возможность перерезать мне горло? Вы были бы счастливее, если бы нашли меня мертвой? О боги, я-то считала, что Гед — защитник воинов, тех, кто бьется с дьяволом. И сделала все, что от меня зависело, достойно сражаясь с врагами. Легко вам сейчас говорить, что мне следовало или не следовало делать. Ведь вы были в безопасности, на поверхности земли, в то время как я…

Амберион положил руку ей на плечо: