Клятва рыцаря

Мириам ко всему относилась легко – она, несомненно, отлично подходила сорвиголове Аврааму. Однако Герлин с беспокойством вспоминала, как неправильно крестилась девушка. Мириам посчитала, что очень просто выдать себя за христианку, но ей невероятно повезло. Если бы Герлин допустила подобные ошибки в синагоге, еврейские матроны наверняка заметили бы это. И вообще, эта затея была неосуществимой. Соломон не женится на христианке, а Дитмар не может стать сыном иудейского лекаря. А что уж говорить о возможных совместных детях! Согласно объяснениям Мириам, они не могли считаться евреями, однако окрестить их Герлин также не могла.

Молодая женщина решительно помотала головой. Это было делом безнадежным. Предназначением Герлин было иметь собственную семью и воспитать наследника Лауэнштайна. Не как ученого или торговца, а как истинного рыцаря. Мальчику со временем придется сражаться за свои владения, и для этого ему лучше получить образование при дворе господина Линхардта Орнемюнде из Лоша.

Дождь не прекращался всю ночь, и утром дороги стали непроходимыми. Всего в трех днях езды от Парижа путники беспомощно смотрели на повозки, которые безнадежно увязли в грязи. Господин Мартинус причитал, что в такой сырости и холоде можно заболеть и умереть, тогда как Леопольд и Соломон с помощью Марты и Мириам пытались вытащить повозки. Авраам и Герлин уговаривали рыцарей запрячь своих боевых коней в повозки. Сильные животные могли бы вытянуть повозки из грязи. Однако Бертольд из Бингена посчитал это ниже своего достоинства.

Герлин в отчаянии смотрела на все больше увязающие в грязи повозки. Застрять на дороге было пренеприятным обстоятельством, но если другие путники захотят проехать мимо них, неприятностей может добавиться. Повозки паломников перекрывали всю дорогу. Если им не удастся вытащить повозки, а проезжие окажутся рыцарями с плохим настроением, да еще если они будут везти с собой осадные орудия или тяжелые пушки на телегах, их повозки могут разбить, а дорога будет беспощадно очищена от обломков.

Однако путники, которые встретились им на торговой дороге, неожиданно оказались подарком судьбы. Герлин испугалась, когда заметила, как к ним быстрой рысью приближается целая группа рыцарей, – при такой погоде по-другому ехать было невозможно. Если мужчины пребывают в дурном расположении духа, паломникам придется туго. Группу возглавлял приятный молодой светловолосый мужчина, который сразу же напомнил Герлин Флориса де Трилльона. Промокший насквозь, однако верный рыцарским добродетелям, он дал понять, что знает толк в служении даме. Рыцарь почтительно поклонился, заметив Герлин, а потом и очаровательную Мириам, которые, беспомощно опустив руки, стояли у повозки.

– Чарльз де Сент-Мену к вашим услугам, дамы. Могу ли я помочь вам выйти из этого затруднительного положения?

Мириам залилась краской под его оценивающим взглядом, но Герлин увидела в нем их спасение.

– Да, можете, – невозмутимо заявила она на беглом французском, которому научилась еще при дворе госпожи Алиеноры. – Но только если вы посвятите свои достижения служению прекрасной даме. Кто ваша дама сердца, монсеньер де Сент-Мену?

Господин Чарльз пылко приложил руку к сердцу.

– Я имею честь носить знак Адриенны де Труа. В ее честь я уже сражался на многих турнирах и выстоял.

Герлин улыбнулась.

– А Адриенна де Труа не была ли когда-то придворной дамой королевы Алиеноры?

Она не знала эту даму лично, Адриенна уже давно покинула двор госпожи, когда Герлин прибыла туда. Господин Чарльз, как и большинство серьезных юных рыцарей, избрал своей дамой сердца женщину намного старше него.

Теперь глаза молодого рыцаря загорелись.

– Откуда вы это знаете? – спросил он.

Герлин закусила губу: она проговорилась, но ей было так приятно беседовать с этим воспитанным юным кавалером о том, что происходило при дворе.

– Я… гм… служила горничной при «дворе любви» до знакомства с мужем, – тут же выдумала Герлин. – Но сейчас, прошу вас, забудьте ненадолго о своей рыцарской гордости и вытащите нашу повозку из грязи.

– Как пожелает дама… и мадемуазель, – господин Чарльз с улыбкой склонился перед смущенной Мириам.

По взгляду юного рыцаря не было понятно, поверил он отговорке Герлин или нет. Возможно, после этой встречи его воображение разыграется, и ночью он наверняка будет вспоминать о том, что помог сбежавшей принцессе.

– Тебе следует поцеловать его потом, – сказала Герлин Мириам, которая при этом покраснела еще больше. Еврейке не была знакома придворная традиция вознаграждать рыцаря невинным поцелуем.