Клятва (СИ)

Элья не успела опомниться, как цепкая рука Саррета втащила её внутрь и даже развернула лицом к столу Дертоля.

Дверь захлопнулась, и Элья почувствовала себя запертой в мышеловку. Маленькая комнатка, обшитая деревом и освещённая дешёвыми кристаллами, производила давящее впечатление. Небольшое окно слева, позади рабочего места главного министра, наверное, даже в солнечный день не давало достаточно света…

Дертоль, который при появлении Саррета встал из-за стола явно с целью вышвырнуть незваного гостя, глянул на Элью, и передумал.

А у той сразу пересохло во рту.

Подойти к нему и отдать зеркало…

Подойти к нему и отдать зеркало…

Однако сделать шаг по направлению к одному из сильнейших магов Татарэта Элья не могла. Он означал бы немедленную смерть. На сей раз это не было инстинктивным страхом — от человека, чья чёрная сухопарая фигура проступала на фоне светлеющего в окне неба, веяло такой ощутимой опасностью, что хотелось развернуться и бежать на край света.

И она развернулась бы, и побежала.

Если бы не клятва.

Элья краем сознания улавливала, как Саррет извиняется за вторжение и, дождавшись раздражённого взмаха руки, очень ёмко докладывает итоги всей проведённой им работы за минувший год.

Дертоль, тем не менее, был в это утро слишком нетерпелив.

— Ближе к делу, сержант. Я, разумеется, читал все отправленные вами шифровки. Вы принесли зеркало?

— Господин главный министр, зеркало добыла и вынесла из Сакта-Кей госпожа Элья, я всего лишь…

— Вы всего лишь раскрыли себя, чтобы она смогла это сделать. И теперь у нас нет своего агента в Сакта-Кей, достаточно близкого к принцу и Макоре.

— Не совсем так, господин главный министр. Если позволите…

Саррет на мгновенье замолчал. Дертоль поднял на него глаза.

— Виноват… Если позволите, я хотел бы поделиться с вами некоторыми соображениями касательно…

— О ваших соображениях я послушаю в следующий раз. Вызову вас, когда найду для них время. А сейчас свободны. И позовите стражу.

— Но господин главный…

— Вы меня слышали, сержант.

Саррет не решился спорить. Он щёлкнул каблуками, развернулся и вышел.

Элья осталась один на один с главным министром Дертолем.

— Ну? — он поднял брови.

Всё существо Эльи только этого и ждало. Этого самого «ну» и поднятых бровей. Именно так оно и должно было произойти, она с самого начала это знала. Но низшая служанка Подземного Дворца всё ещё боялась, всё ещё хотела сбежать…

Отдать ему зеркало и кинуться к двери. Или в окно, плевать, что второй этаж — болотные сёстры и братья спасут её даже здесь… Отдать ему зеркало и кинуться…

— Положи на стол, — велел главный министр, когда Элья, жутко скрючившись, сделала в его сторону несколько тяжёлых шагов и протянула зеркало.

Кто-то вошёл за её спиной в кабинет, закрыл дверь, гаркнул что-то приветственное…

Хотя, конечно, никого не было. Только она и главный министр. Только она и Дертоль.

И теперь Элья должна была передать зеркало, в котором была заключена Макора, именно ему. Иначе промедление разорвёт её в клочья.

Но это почти невозможно… Её душа, впитавшая в себя затхлость Подземного Дворца, рвётся прочь, прочь, прочь… Её душа слышит горн — Болотный Король призывает ту, которая попала в лапы монстра, имеющего власть над порогами… В белоборских болотах маг сгниёт заживо, если осмелится пойти за ней туда…

Туда, где её место…

Туда, куда она сможет отправиться прямо сейчас, хоть через этот стакан с колодезной водой… С водой из самых глубин земли…

Но она должна передать зеркало!!

— М… — выдавила Элья.

Как сказать, как объяснить?! Саррет должен был сразу его предупредить… А он про какую-то дурацкую политику…

— Ты что, говорить разучилась? — холодно осведомился Дертоль. — Или слышать?

— Возьмите… пожалуйста…

Неимоверным усилием воли она заставила себя преодолеть то небольшое расстояние, что оставалось до стола. Остатками разума Элья понимала, что ни в коем случае не должна рассказывать Дертолю о клятве.

Потому что она пообещала себе не предавать Герека. И сейчас только выполнение этого обещания, и ничто больше, делало её человеком. Позволяло ей оставаться таковым хоть чуть-чуть… Хоть одной крохотной частицей сознания — но быть… ни рабом клятвы, ни нежитью…

Лицо Дертоля скривилось в неопределённой гримасе, но зеркало он всё же взял.

И тут, стоило только Элье разжать пальцы…

Это было так, как если бы она раньше представляла собой некий сплав из человека и громадной башни — и вдруг в одну секунду всё, что не было живым, треснуло и осыпалось. Словно невиданных размеров куча камней, грязи и железа рухнула к её ногам.

Она родилась заново.

Она упала на колени, заливаясь слезами.

— Проводите её в камеру С-38, — велел Дертоль.

Камера. Какая-то камера! Да всё, что угодно… теперь — всё, что угодно! Она живёт, живёт!..

— Сообщение, — брякнула Элья, когда двое полицейских подняли её с обеих сторон и поставили на ноги.

— Что за сообщение?

Дертоль, который уже сел обратно за стол, резко вскинул голову. До чего же он был похож на филина! А она и забыла!