Клятва смерти

— Его готовили к управлению отцовской империей. В прошлом году империя получила колоссальную пробоину. Но у сына появились свои деловые интересы, свои владения. Конечно, у него остались контакты, поддержка, фундамент, ему хватило ума и знаний завладеть тем, что осталось от империи отца. Кое-что ведь осталось. Другие части отцовского имущества он реструктурировал. Он жулик, а женщина-коп, с которой он спал, мертва. — Ева пронзила тефтельку зубцами вилки. — Может, Колтрейн была грязной, а может, и нет. Но у нее был с ним роман. И, может быть, когда она с ним порвала, начала все сначала, у нее появилось желание дунуть в свисток, разоблачить его… А это отличный, крепкий мотив, чтобы ее убрать.

— Но?

— Но… — Ева покачала головой. — Где ее записи? Фини со своей бандой электронных психов нашел бы следы стирания или вмешателъства. А я — уж можешь мне поверить! — нашла бы следы чужого присутствия в ее квартире. Но ее компьютеры чисты. Алекс не так хорош, как ты.

— Что ж, спасибо на добром слове, дорогая.

— Я серьезно. В его прошлом ничего такого, что наводило бы на мысль о владении компьютерными технологиями. Не может он быть настолько хорош, чтоб такое провернуть. Добраться до нее, добраться до ее файлов и не оставить ни единого следа? Я в это не верю.

Ева задумчиво уставилась в свой бокал с вином, словно надеясь увидеть в темно-красной глубине искомые следы и неопровержимые доказательства.

— Если она собиралась его разоблачить, стукнуть на него куда следует, не стала бы действовать голословно. Значит, у нее были документы. У нее была прямо-таки маниакальная страсть к документации. Все ее отчеты и записи по делам составлены образцово, как по учебнику. Одно из ее сильных мест.

— Может, она держала записи по Рикеру в другом месте?

— Черт, черт, черт, ну почему я сама об этом не подумала?! — Ева с досады залпом осушила свой бокал. — У меня нет ни единой наводки, что у нее была конспиративная квартира, банковская ячейка или тайник. Ничего такого… Чтоб мне сгореть! Пристрели меня.

— Я? Тебя?! Боже милостивый, Ева!

— Ха-ха, как смешно! — Ева сунула в руки Рорка свой стакан и в волнении вскочила. — Моррис! Она с ним познакомилась, влюбилась, проводит с ним много времени, в том числе и в его квартире.

— Вот оно что. Она могла что-то зашифровать и спрятать на одном из его компов. Или оставить копии файлов среди его дисков. Отличная маскировка.

— Какая же я идиотка, что сразу об этом не подумала!

— Ну, значит, я тоже идиот, потому что я тоже об этом не подумал. А ведь я в таких вещах гений. — Рорк улыбнулся, перехватив ошеломленный взгляд Евы. — Ты сама мне недавно говорила.

— Надо будет это проверить. Надо будет… черт, он же тоже может быть под ударом!

— Похоже, нам предстоит работа на выезде, — кротко вздохнул Рорк, отставив в сторону бокалы.

Ева стояла на тротуаре и, задрав голову, смотрела на окна мансарды Морриса. Внутри у нее все сжималось. Защитные экраны были включены, и она сумела различить лишь слабое свечение за стеклом.

— Господи, как я все это ненавижу! Он хочет побыть один, ему нужно время, чтобы избыть свое горе, а мне придется туда войти и устроить обыск.

— Не такой друг, как ты, подождал бы до завтра и послал бы электронную команду. А ты уважаешь его и его горе, насколько это вообще возможно. — Рорк взял ее за руку. — Не хочу даже пытаться представить себе, каково ему сейчас, но если бы на его месте был я? Я бы хотел именно этого.

— Я обещала говорить ему правду и держать его в курсе. Что ж, вот я и введу его в курс.

Она расправила плечи, решительно прошагала к подъезду и нажала на кнопку звонка.

Пришлось подождать, но в конце концов она увидела, как вспыхнул огонек видеонаблюдения. Ева встала лицом к камере.

— Извини, Моррис, не хотелось тебя беспокоить, но нам надо подняться. Надо поговорить.

Единственным ответом стал зеленый огонек и глухой металлический лязг открывающихся замков. Они вошли, и Ева направилась было к лестнице, но тут зеленый огонек загорелся над лифтом, его двери разъехались.

— Ладно.

Ева вздохнула и вошла в кабину вместе с Рорком.

Когда двери опять открылись, по другую сторону от них стоял Моррис.

Выглядел он примерно так же, как и днем. Он казался усталым, даже измученным, но в общем ничего не изменилось. В мансарде горел мягкий, неяркий свет, играла негромкая музыка.

— Ты произвела арест?

— Нет. Но мне нужно потянуть еще за одну ниточку.

Моррис кивнул и вдруг устремил взгляд на Рорка, словно только что его заметил.

— Входите, прошу вас.

Рорк легким, еле заметным движением коснулся локтя Морриса.

— Хотел бы я, чтобы у меня было что-нибудь, кроме слов. Слов всегда не хватает. Или, наоборот, они излишни. Но мне очень, очень жаль.

— Я сидел тут один в темноте… ну, почти в полной темноте, старался примириться с тем, что случилось. Смерть — мое дело. Смерть — это реальность, конечная реальность. Я сделал ее своей профессией. Но примириться с ней я не могу.