Клятва смерти

— ОЭС прочесал всю ее электронику. Там ничего нет, Моррис. Те дела, что она расследовала, просто не совмещаются с убийством. Нет ничего в ее файлах, в ее записях, в личных заметках. Ни единого намека, что у нее неприятности, что она чем-то встревожена, что ей угрожали. Единственная пометка насчет Рикера: в ежедневнике, запись о встрече с А.Р. Время и дату он подтверждает. За ней следили наши из отдела внутренних расследований, но в ее поведении нет ни малейших признаков… ни намека на то, что она об этом знала.

— А почему они ею заинтересовалось?

— Они получили анонимную наводку о ее романе с Рикером в Атланте. Цепляли на нее глаза и уши всякий раз, как представлялась такая возможность. Она ведь с Рикером, по сути, жила больше года.

Моррис смотрел на Еву, не мигая.

— Я знал, что у нее был с кем-то серьезный роман. Она меня никогда не обманывала на этот счет, не пыталась сделать вид, будто это была пустяковая интрижка, ничего серьезного.

— Ясно. Она иногда путешествовала с Рикером. Короткие поездки, каникулы, все в этом роде. Он покупал ей драгоценности. И это все, чем располагает отдел. Они не нашли никаких доказательств, что между ней и Рикером было нечто помимо романтических отношений.

— А ей они, конечно, ни разу не задали прямого вопроса.

— По моим сведениям — нет. Так говорит мой источник.

— А твой источник — это Уэбстер? Даллас, я же не дурак. А здесь? Здесь они за ней следили?

— Поначалу да. Роман с Рикером, по всей видимости, закончился за пару месяцев до того, как она запросила о переводе сюда. После разрыва контакты между ними были минимальны, а потом и вовсе прекратились. Но наш нью-йоркский отдел был уведомлен, они ее «изучили». Уэбстер сказал, они переместили ее в конец списка — у них просто ничего на нее не было. Они не следили за ней, когда Рикер ей позвонил по приезде в Нью-Йорк.

— Он твой первый подозреваемый?

— Он подозреваемый, — сдержанно откликнулась Ева. — «Первый» — слишком сильно сказано, у меня на него почти ничего нет. Я знаю, что он нечист. Она тоже должна была это знать. Уэбстер кое в чем покопается и сделает это по-тихому. Он будет осторожен с ней, Моррис.

— Но отдел внутренних расследований… Они же… — Моррис покачал головой.

— Мне очень жаль. Возможно, в Атланте она служила Рикеру источником информации. Моррис, ты же знаешь, я обязана об этом подумать. Если у них был роман, если она его любила, значит, могла ради него переступить черту. Раз уж я его подозреваю, значит, и эту версию должна проверить. И в любом случае я должна предположить: вдруг она кое-что поняла? Когда приехала сюда? Прошло время, она далеко от него, и у нее есть ты. Может, она начала прикидывать, сколько будет дважды два? Начала вспоминать, записывать, подумывать о том, что надо бы собрать вместе все детали да и заложить его.

И гнев, и усталость исчезли с лица Морриса при этих словах.

— Если это правда и он узнал…

— Пока все это одно большое «если». На ее компах ничего нет. Ничего. Она много времени проводила здесь, с тобой. Может, она бывала здесь в твое отсутствие?

— Да, когда у нас смены не совпадали. Или когда кого-то из нас срочно вызывали на работу. Думаешь, она могла использовать мои компы? Что-то спрятать, потому что здесь надежнее?

— Я бы хотела, чтобы мой гражданский эксперт на них взглянул. И еще: я знаю, это звучит дико, но если бы я могла тут осмотреться… Вдруг она спрятала у тебя диски или еще какие-то записи…

— Да. Пожалуйста. — Моррис поднялся на ноги. — Я сварю кофе.

Моррис помог с поисками, и Еве показалось, что он приходит в себя. Он выглядел как обычный, хорошо знакомый ей Моррис: сосредоточенный, точный в движениях. Она взяла на себя кухню и гостиную, оставив ему спальню, пока Рорк трудился в кабинете.

Ева рылась в банках — стеклянных и жестяных, в ящиках и за их задними стенками, заглядывала под столы, проверяла за картинами, перебрала всю обширную коллекцию музыкальных дисков, собранную Моррисом, она проверила каждую ступеньку лестницы.

В спальне Моррис стоял перед открытым шкафом, держа в руках невесомый белый пеньюар.

— Пахнет ею, — прошептал он. — Пахнет ею. — Он повесил пеньюар обратно в шкаф. — Я ничего не нашел.

— Может, Рорку больше повезет. Ты можешь назвать какое-нибудь необычное место? Куда она могла что-то положить? Что-то спрятать?

— Ничего в голову не приходит. С соседями она была приветлива, но держалась на расстоянии. Знаешь, как это бывает. Ближе всего ей были копы с ее участка. Но если она кому-то из них что-то передала, они уже давно пришли бы к тебе или — уж наверняка! — к своему лейтенанту.

— Верно. — Ева вздохнула. — Возможно, тут ничего нет, потому что нигде нет.

— Может быть. Но я чувствую себя так, будто впервые сделал что-то стоящее, чтобы ей помочь. Даже если мы ничего не нашли. Ты считаешь, что она нарушила правила?

— Это не удалось доказать.

— Не прячься за отговорками. Ты так думаешь.

— Сказать тебе правду, Моррис? Я не знаю, действительно, не знаю, что и думать.

— Что она сделала с его подарками? Он же дарил ей драгоценности.

— Она все ему вернула, когда они расстались.