Клятва верности Книга 2 (СИ)

Лучше бы она отвернулась, не соблазняла своей покорностью, своим обожанием. Сглотнув, мужчина поспешно отвернулся и отошёл вверх по тропинке. Ещё ночью он понял, что есть чувства, которые раньше ему были неведомы. Очень нехорошие чувства, недостойные атландийца. Он хотел отобрать у ларны свободу. Точнее, сначала хотел подарить, а потом представил её Сильнейшей, вольной, красивой и невероятно соблазнительной, и как будут на неё ровняться другие женщины, с каким восторгом смотреть другие мужчины. И вот после этого словно замок свалился с одной из дверей, где были спрятаны эти тёмные мысли, неправильные чувства.

Поэтому он и потащил Симу на гору, чтобы заняться медитацией. Нужно было успокоиться и вернуть внутреннюю гармонию.

— Ход, подожди меня.

— Моё имя Дантэн, — раздражённо бросил он через плечо. — Ход, Ход, как собаку зовёт, — буркнул он себе под нос. — Хоть фамилию меняй, — добавил, когда Сима опять позвала его, но уже по имени.

Дальше идти Фиме стало легче, и она уже не стонала, а получала удовольствие от маленького путешествия на вершину горы. Дантэну её бравада казалась забавной. Тилинг хоть и помогал, но временно, усталость взяла своё и уже через полтора часа Сима начала опять отставать и задыхаться. Тогда-то и нашёл атландиец прекрасное место с видом на море, где можно было помедитировать. Яркое слепящее солнце стояло в зените. Море искрилось до рези в глазах, вырывая слёзы. Корабли важно стояли возле берега. Юркие катера, словно служки, проносились мимо них. В небе тоже было неспокойно. Кроме птиц летали парашюты, дельтапланы и просто флаеры, как пассажирские, так и личные.

Порывистый, но тёплый ветер обдувал, сбивая жару. По зелёным склонам гор, похожим на негранёные малахиты, разноцветные и многогранные, лентой вилась дорога, окольцовывая их. По ней, бликуя серебристыми боками, неслись флаеры и аэробасы. Городок жил своей жизнью и никому не было дела до двух фигур на небольшом плато самой ближайшей горы от дома, который они сняли.

Серафима, раскинув руки, прикрыла глаза и отдавалась игривым потокам воздуха. Дантэну нравилось наблюдать за ней, следить за выражением её лица, за реакциями на, казалось бы, простые вещи. Он понимал, что она изучала мир по-новому. Он открыл её внутренние резервы, и теперь всё вокруг предстало перед ней в непривычном свете. Она смогла увидеть то, что раньше было ей недоступно.

— Город словно огнём объят, — шепнула Фима, оглядываясь на Дантэна. Тот приблизился к ней со спины и обнял за талию, притягивая к себе.

— Я вижу его иначе: множество смерчей кружат в одном месте.

Серафима покачала головой. Языки пламени лесного пожара — вот на что сейчас был похож городок, в котором они обосновались. Если долго на него смотреть, становилось страшно. Лишь поддержка атландийца помогала не запаниковать, а ещё голубое свечение их совместного биополя, которое не разрывалось, даже если они оказывались в разных комнатах. Дантэн предупредил, что им неминуемо придётся разделиться, иначе боль при расставании оглушит. Он, как Сильнейший, выдержит, а вот Фима может пострадать, поэтому и старалась не отходить от атландийца далеко, да и когда он обнимал, было божественно приятно, естественно и привычно.

— Будешь раздеваться или гимнастикой в платье займёшься? — обжигающе провокационно прозвучал вопрос Дантэна.

Серафиме на миг послышалось, что он ей предложил нечто иное, совсем не гимнастику.

— Я думала — мы купаться, — в который раз стала оправдывать свой выбор наряда Фима, разворачиваясь в кругу сильных рук атландийца. Его лицо скрывала ткань светлого шарфа, и лишь глаза смотрели на неё, как и прежде, чуть насмешливо, хитро щурясь.

— Купаться будем ночью, чтобы никто не видел, — заверил её Ход, а Фима покраснела, так как отчего-то представилось ей это купание отнюдь не в приличном виде, а как их полностью обнажённые тела будут выделяться своей белизной на чёрном фоне ночи. Иначе зачем скрываться от чужих глаз?

— Разденусь, — смело отозвалась Фима и почувствовала, как Ход начал расстёгивать лямки пляжного сарафана.

— Я тебя кремом намажу, — заверил он девушку, слыша беспокойные мысли об ожогах.

Золотистый закрытый купальник подчёркивал и без того красивые изгибы женского тела. Робкие взгляды серых глаз с затаённым желанием и надеждой могли соблазнить даже настоящего отшельника.

Вынув прихваченный плед, атландиец расстелил его на плоском камне, затем снял шарф с кудрей и стянул тунику через голову. Медитация позволяла соприкоснуться с самой природой, поэтому лучше максимально обнажиться, чтобы впустить в себя потоки, окутывающие плотной сетью планету.

— Садись на колени, — велел он Симе, которая безропотно выполнила его приказ, села так, чтобы видеть море, и открыла лицо.

— Не снимай шарф, напечёт, — бросил ей Ход, отворачиваясь к рюкзаку, чтобы достать из него крем от солнца.