Клятва верности Книга 2 (СИ)

— Да, — у Серафимы вырвался радостный вздох. Даже слезы набежали на глаза. Упоительное ощущение наполненности охватило всё тело девушки. Её всю трясло, и сил держать себя на руках не оставалось. Она припала на локти, застонала в голос, когда Ход погладил её вдоль позвоночника, начиная легко толкаться внутри неё. — Это чудесно, — шепнула она, подстраиваясь под ритм атландийца. Ей хотелось, чтобы он вошёл глубже.

Ладони Хода блуждали по спине любимой, сжимали талию. Руки напрягались от сдерживаемого напора страсти. Эмоции зашкаливали. Дантэн был готов на всё, лишь бы доставить любимой наивысшее наслаждение. Он склонился над ней, сжал руками холмики грудей, припал губами к её шее. Фима запрокинула голову, и тёплая волна её волос омыла лицо атландийца. Необузданная, как самая настоящая водная стихия. Его личный хаос, готовый вырваться на свободу. Она двигалась сама, заставляя ускоряться и Дантэна. Смяв волосы ларны в ладони, Дантэн обхватил рукой Симу за подбородок, развернул её к себе лицом и поцеловал, властно, одновременно резко толкаясь бёдрами.

Фима словно ослепла и оглохла от яркой вспышки удовольствия, его руки удерживали её, она даже пальцами не доставала до земли. Колени через плед чувствовали острые грани камня, что придавало пикантности соитию. Дантэн властвовал над Серафимой и предугадывал её желания. Он рывками пронзал её тело, заглушал громкие стоны, подчинял своим желаниям.

Его тело сводило судорогой, он сильнее сжал бёдра ларны и начал неистово вколачиваться, теряя рассудок. Хотелось лишь двигаться, быстрее достичь разрядки, выпустить своих демонов, раствориться в океане блаженства. Фима уткнулась лицом в тунику, держалась на локтях, вскрикивала от раздирающего удовольствия. Дикий темп лишь сильнее распалял и отнимал способность связно думать. Лишь голые инстинкты, заставляющие подчиняться и принимать всю ярость соития, которую обрушивал на неё мужчина.

Низ живота стянуло, он пульсировал и стал главным нервом, посылающим сигналы всему организму. Пламя опаляло вены. Крик исступления царапал горло, и девушка не сдерживалась, когда тело словно разлетелось кусочками разбитого стекла. Так ярко и упоительно она себя никогда не чувствовала.

Дантэн накрыл своим телом Симу, когда его охватила дрожь экстаза, волнами пробегающая вдоль позвоночника, сводя мышцы. Мужчина ласково целовал плечи любимой, её влажные волосы у виска. Он чувствовал, как влага стекала по внутренней стороне бедра. Он не желал разлучаться с Симой, выплёскивая всё, что накопил за ночь. Мокрые шлепки стали приятными последними аккордами их страсти.

— Я, кажется, схожу с ума, любимая, — тихо шепнул Дантэн, а биополе Симы расцвело алым цветком, быстро растворяясь в голубой ауре атландийца.

— Я тоже люблю тебя, — тихо отозвалась Серафима. Она пошевелилась, и Дантэн помог ей сменить позу. Сам лёг на плед, устроив Симу у себя на груди, помог выпутать ноги из золотого плена купальника и прикрыл её сарафаном.

Серые глаза доверчиво смотрели в лицо атландийца, выискивая ответы на свои вопросы. Так ли сильно он её любит, как она его? Что ждёт их в будущем, и есть ли оно у них, совместное? Она не хотела расставаться с Дантэном ни на секунду. Просто смотреть на него, касаться руками, сплетать их пальцы вместе.

Девушка положила голову набок, протянула свою руку и ласково сжала ладонь Хода. А ведь когда-то её в дрожь бросало от омерзения. Четыре пальца — это дикость. Непривычно. Сейчас это просто отличительная черта возлюбленного.

— Это у тебя лишний пятый палец, — тихо с улыбкой отозвался Ход, постепенно восстанавливая щиты.

Фима фыркнула и поцеловала его в грудь.

— Зато есть чем в ухе ковыряться, — прошептала она и демонстративно залезла мизинцем в ухо атландийца.

Тот в изумлении распахнул глаза, а затем засмеялся, уворачиваясь от шаловливых рук любимой, придерживая её за талию, чтобы не скатилась на голые камни.

— Всё-всё, я сдаюсь! — воскликнул он, когда Сима оседлала его талию и упорствовала, желая доказать, что палец вовсе и не лишний, а очень даже нужный.

* * *

Так прошло шесть дней. Серафима была на седьмом небе от счастья. Ночные заплывы в море, пламенная любовь на песчаном берегу под прицелом миллиардов звёзд. Утренние походы в горы, где Дантэн учил её строить щиты, делал с ней гимнастику, которая сводилась всегда к одному: жаркому сексу под палящими лучами солнца. Рай, сказка. Серафима позабыла обо всём на свете. И только редкие звонки родителей и бабули возвращали её в реальность. И тогда Фима с тоской отсчитывала дни.

— А когда ты научишь меня читать мысли? — лёжа в кровати на груди любимого, разглядывая, как красиво сплетаются их пальцы, тихо уточнила девушка у Хода.

Тот ощущал себя маяканом, объевшимся сливок. На этой планете таких домашних питомцев атландиец не встречал, хотя род кошачьих здесь процветал, но отличался размерами. Маяканы очень маленькие, шустрые, полосатые зверьки, но под их добродушной внешностью скрывались острые клыки и когти.