Клятвоотступник

Александр в своих предположениях и догадках в принципе не ошибся. В этом он убедился, когда Тигран повел его в небольшую пивнушку. На правах хозяина и заказчика был «Кацо», у верзилы в кармане было пусто. За час с небольшим беглый очень многое узнал от нового знакомого. Многое, как ему казалось, тот говорил с толком, кое-что и привирал. Кузнецов не верил в то, что рядовой Саркисян из танкового полка может торговать среди белого дня на рынке в десяти километрах от части. Однако в том, что перед ним стоит настоящий или бывший солдат Советской Армии, он нисколько не сомневался. О себе он не сказал ни слова…

Визит подопечного в город Анна Бетке не заметила, сам он об этом умолчал. Считал ненужным лишний раз тревожить нервную систему женщины. Она только из-за него стала плотнее прикрывать входную дверь и тише ходить по комнате, когда привозила продукты питания. Каждое посещение, как правило, было очень коротким. Анна приветливо здоровалась, справлялась о самочувствии молодого человека и тут же покидала убежище. О большем она не расспрашивала, не задавал лишних вопросов и беглый…

Наступил октябрь. День и ночь моросил дождь. Осенняя непогода сильно давила на отшельника. Короткие пробежки по ночам по пустынным улицам города ему настроения не прибавляли, от безысходности иногда хотелось выть. От пустого времяпровождения, которое заключалось в поедании продуктов питания и во сне, его иногда тошнило. Не помогали ему и книги, которые из-за незнания немецкого языка невозможно было прочитать. Включать телевизор немка ему строго-настрого запретила. Она, скорее всего, хандру молодого человека понимала и делала все возможное для ее искоренения. Хотела сделать лучше, получилось хуже. После месяца заточения она увеличила узнику «пивной» рацион. К следующему приезду она ужаснулась. Русский за неделю выпил целый ящик пива, и ни в одном глазу. Парень хандрил с большим рационом, продолжал хандрить и с маленьким. Немка продолжать эксперимент с пивом больше не стала, у нее просто-напросто не было денег. Из-за этого она стала для русского «выделять» одну бутылку в день. Верзила проглатывал ее в один присест, как только Анна закрывала за собою дверь. Потом для него опять наступала скука, притом очень ужасная. Он довольно часто открывал настежь форточку и высовывал голову наружу. Ему хотелось не только подышать свежим воздухом, но и на какой-то миг ощутить человеческую свободу.

Невольник частенько злился на свою попечительницу, которая была категорически против его прогулок по городу. Бродить днем по улицам иногда и сам он боялся. Ночью было еще опаснее. Одинокий прохожий был куда заметнее для полиции, чем людской поток. В наиболее тяжкие моменты верзила ничком падал на кровать и давал волю слезам. Плакал он очень своеобразно, глубоко уткнувшись в подушку. Он все еще боялся посторонних людей и полиции. Порою, как ему самому казалось, у него ехала «крыша». Иногда возле входной двери ему мерещился полицейский или кто-то стоял возле окна. Он вставал и тщательно проверял замок, затем очень осторожно выглядывал из-за шторы. Эти «операции» беглый добросовестно проделывал несколько раз днем и ночью. Проделывал день за днем, ночь за ночью…

Очень странно реагировал отшельник и на звуки полицейских машин, которые довольно частенько проносились возле его дома. Сначала он переносил это довольно спокойно, после месяца заточения его словно подменили. Ему казалось, что через несколько секунд дверь откроется и в сопровождении кавалькады полицейских войдет очень довольная фрау Бетке. От этой страшной мысли он еще плотнее задвигал гардины на окнах и еще тише ходил по комнате. Страх за свою жизнь иногда вынуждал его при диком вое сирен действовать очень решительно. Беглый быстро подбегал к шкафу и вынимал оттуда боксерские перчатки, затем их надевал. С подарком прапорщика Чернова он никогда не расставался. Пару дней он вообще перчатки не снимал с рук, все боялся очередного нашествия полиции…

Одиночество русскому дезертиру в благоустроенной квартире давалось нелегко, однако он никогда не намеревался покинуть свое убежище. Это заточение было для него куда лучше, чем фазенда в заброшенном саду или многомесячные лесные скитания. С этими благими мыслями он мирно уживался. Они позволяли ему безропотно сидеть и надеяться на лучшее…

Период заточения для беглого в определенной мере закончился в начале октября. Произошло это по инициативе госпожи Бетке, которая пригласила его к себе в гости. До этого она его никогда не приглашала. Сам отшельник на визиты к женщине не напрашивался. Он благодарил ее за то, что она дала ему ночлег и кусок хлеба. На ее «хавчике» он прибавил пару килограммов, а может и больше.