Клятвоотступник

Она после ухода из ее спальни молодого мужчины поняла, что именно в этот момент она лишилась удовольствия, которое, как ей казалось, не испытывала уже целую вечность. Красивая блондинка, лежа в постели и размышляя о происшедшем, будто наяву чувствовала страстные поцелуи мальчишки. Ей казалось, что вот-вот его большой член войдет в ее влагалище, и через несколько мгновений они вместе окунутся в море желанной страсти и любви. И об этом она никогда бы не сожалела. Осознавая это, она тихо плакала, затем вскакивала с постели и осторожно приближалась к двери. За этой дверью был мужчина, которому она была далеко небезразлична. Он не спал, как и она, в этом фрау Бетке нисколько не сомневалась. Она со слезами на глазах осторожно прикасалась руками к ручке двери и вновь уходила в постель…

На какое-то время очаровательная блондинка, плененная томными мыслями, начинала усиленно массировать пальцем свой клитор. Охваченная экстазом, она одновременно целовала свои груди и плечи. В этот миг ей очень хотелось целовать груди и плечи Александра, своего мужа и того, кто совсем недавно страстно желал ее, как женщину. Через некоторое время Анна успокаивалась… Спокойствие возвращало ей трезвый разум. Теперь она нисколько не сожалела о несостоявшейся интимной связи с ночным посетителем. Умерший муж опять оставался для нее мерилом нравственных ценностей. Бетке, несмотря на свои шестьдесят, не считала себя старухой, однако в ее постели мужчины были довольно редко. Отношение к молодому Александру в эту ночь у нее было двоякое. Она была почему-то уже к нему неравнодушна, особенно после его жадных поцелуев. Одновременно ее пугала большая разница в возрасте. Женщина бывшей социалистической Германии воспринимала любовь и брак по-иному…

Решение покинуть квартиру госпожи Бетке, покинуть навсегда, возникло у русского поздним утром после мучительных раздумий. Он то и дело поглядывал на дверь ее комнаты, в которой она спала. Длительное пребывание женщины в постели его раздражало. Он неоднократно вставал и подходил к двери, намереваясь бесцеремонно ее открыть и войти в спальню Анны. Злость проходила мгновенно, как только он начинал думать о своих прошедших скитаниях. Солнечные лучи все настойчивее проникали через тюлевые шторы. Часы пробили восемь утра. Хозяйка все еще из спальни не выходила. Кузнецов встал, после туалета привел себя в порядок, затем оделся. Прошел еще час. Хозяйка почему-то все еще не выходила. Теперь уже гость нисколько не сомневался в правильности своего решения. Он был безразличен для нее. Очень порядочная женщина никогда ему ночной визит не простит. Он решительно подошел к книжному шкафу и вытащил тетрадь. Затем вырвал лист и на нем красным карандашом написал: «Я ухожу, ухожу навсегда. Спасибо за все. Кузнецов». После этого верзила пошел на кухню и положил записку на стол, за которым всего несколько часов сидел вместе с Анной и отмечал ее день рождения. Он вспомнил о русском обычае и присел на стул, затем быстро вышел на улицу и пристально посмотрел на окна гостеприимной немки. Из-за штор никто не выглядывал…

До рынка беглый шел пешком. Шел очень медленно, «пережевывал» в своей голове все то, что произошло прошлой ночью. Чем меньше оставалось идти до рынка, тем меньше в его сердце и в душе оставалось боли. Идущий прекрасно осознавал, что эта пожилая немка никогда не станет ни только его женой, но и подругой. Он даже сейчас, и сам этого не понимая, благодарил ее в душе за то, что она не отдалась ему в постели. Ему хотелось только одного, чтобы Анна в его памяти осталась очень порядочной женщиной, матерью, протянувшей руку помощи своему заблудшему сыну. Сын на мать обид не держал…

Небольшое здание железнодорожного вокзала появилось неожиданно. Признаком рабочего дня стало отсутствие барахолки, что не прибавило оптимизма беглому. Побродив вокруг вокзала, он ни за кого и ни за что «русское» не зацепился. Не было и Тиграна, тот, словно сквозь землю, провалился. Страх вновь остаться одиноким в этом городе молниеносно охватил верзилу, он присел на скамеечку перед вокзалом и закрыл глаза. Минут через пять его кто-то осторожно толкнул в плечо. Александр открыл глаза. Перед ним стоял заросший молодой человек с протянутой рукой. В другой руке он держал большой бокал пива. Он ничего не говорил, а только внимательно смотрел на сидящего. Ничего не говорил и русский. Только через несколько мгновений он «врубился» и похлопал руками по карманам своего спортивного костюма. Денег и в самом деле у него не было. Бомж без слов понял знак и сел рядом с ним на скамеечку.