Клятвоотступник

К воротам КПП бывшего военного городка Александр подошел где-то к шести часам вечера, подошел очень незаметно. Затем осторожно надавил плечом на металлические ворота. Они без всякого усилия открылись. В городке не было ни души, везде стояла мертвая тишина. Он сделал несколько шагов вперед и внезапно остановился. Перед его взором предстала поистине удручающая картина. Участок земли, некогда утопающий в зелени каштанов и травяных газонов, представлял собою подобие того, что оставляют после себя победители, когда они захватывают селения. Об этом Александр изучал по истории в школе, да и кое-что читал в книгах. Некогда красивые каштаны были по-варварски изуродованы и напоминали собой деревья вдоль дорог, которые оставляли после их штурма советские солдаты, дабы полакомиться фруктами. Еще плачевнее выглядели казарменные помещения. На многих этажах сияли дыры в оконных проемах. Александру не верилось в то, что его сослуживцы за какие-то пару часов перед своим уходом могли так жестоко расправиться с природой и со своим жильем. Он с нескрываемой тревогой и волнением зашел в свою казарму, поднялся на второй этаж. Здесь кое-что «обновилось» после того, как он покинул ночью свою роту. Прямо в коридоре были навалены кучи мусора. Из туалета исходил зловонный запах человеческого дерьма. Верзила мгновенно зажал нос и нырнул в некогда свое спальное помещение. Окно, неподалеку от которого находилась кровать стрелка-зенитчика, было разбито. Часть стекла покоилась на подоконнике, часть лежала на полу. Все кровати, исключая кровать ротного силача, были перевернуты. Сомнений не было, сослуживцы, в том числе и капитан Макаров, до последнего момента ожидали его возвращения. Кровать не тронули еще и потому, что солдаты боялись сибиряка. Физическая экзекуция салаги над стариками в первый же день его пребывания в роте стала настоящей легендой. По мере «старения» Кузнецова она обрастала все новыми и новыми подробностями. Все знали, в том числе и офицеры, что дембель молодых солдат не бьет. Не трогал он и других. Почти каждый боялся одного его только вида, не говоря уже о кулаке. Увесистый кулак боксера был куда страшнее, чем кулак ротного командира. Военнослужащие прекрасно понимали, что офицер побоится ударить кого-либо, дабы не потерять звездочку. Рядовому Кузнецову терять было нечего, дембель был не за горами…

Александр медленно подошел к своей кровати и обеими руками провел по металлической сетке, после этого он заплакал. Ему казалось, что этот металл еще продолжает хранить тепло его тела, живет его проблеми и заботами. Со слезами на глазах бывший солдат присел на кровать, затем вытянулся и закрыл глаза…

Физическая и нервная усталость сразу дали о себе знать. Силач заснул мгновенно, словно младенец, который целый день бегал и затем, насытившись материнской груди, крепко и беззаботно заснул. Александру в эту ночь кровать показалась периной, даже несмотря на то, что он спал на голой панцирной сетке. Проснулся он утром, только-только начинал брезжиться рассвет. Он быстро вскочил и пошел на чердак, где совсем недавно обмывал со своими сослуживцами вынос «дембельского тела» из части. Весь чердак был завален мусором, повсюду валялись пустые бутылки и металлические банки. Около десятка солдатских матрацев, лежащие то там, то здесь, были вспороты. Ящиков для офицерского скарба на чердаке не было. Остался только один. В нем раньше хранился столярный инвентарь, да некоторые «припасы» стариков, которые они не решались оставлять в каптерке и складировали здесь. Ящик закрывался на мощный висячий замок, ключ прятался в потайном месте. Местонахождение ключа боксер не знал. И не по причине того, что ему не доверяли сослуживцы. Он просто-напросто ничего от офицеров не прятал, даже свои боксерские перчатки хранил в каптерке. Старшина роты прапорщик Назаров перчатки иногда вытаскивал из шкафа, чтобы попугать своей мощью подчиненных. Бог ростом его сильно обидел, но «корнем» не обделил. Молодой мужчина был приземистый и очень широк в плечах. У него также были очень большие кулаки, на которые он с трудом натягивал боксерские перчатки. Начальник любил особенно «боксовать» после посещения офицерского кафе. Приходил он, как правило, после отбоя, когда солдаты, словно ошалелые, стремительно неслись в свои кубрики и быстро раздевшись, принимали «горизонтальное» положение. Никто не хотел попадать под руку крепыша. Через пару минут в дверь каптерки уверенно стучали. Дежурный по роте, открыв дверь, переходил на строевой шаг и громким голосом докладывал о том, что в подразделении произведен отбой, все и вся идет без происшествий. Подпитой прапорщик, вальяжно сидящий за столом, с блаженной улыбкой принимал рапорт. Еще с большим с удовольствием он надевал боксерские перчатки и начинал боксировать с сержантом. Бой, как правило, заканчивался победой начальника. Иногда «прилетало» и ему. Все зависело от противника, старослужащие позволяли себе огрызнуться. Нередко пьяный начальник оказывался и на «четырех» костях…