Клятвоотступник

Каштанка, так окрестил собаку постоялец, в один присест расправилась с целой банкой тушенки, которую он оставил себе на пропитание для следующего дня. Он после разлуки с Настей решил съестной провиант строго экономить по причине непредвиденных обстоятельств и отсутствия денег. Собака после «расправы» с тушенкой, смиренно присела на зад и стала внимательно смотреть на нового хозяина. Кузнецов в этом нисколько не сомневался. Небольшой немецкий городишко в последнее время кишел бродячими собаками. Кое-кто из жителей, сломя голову, бросился на запад страны, надеясь там сытнее покушать и как можно больше набрать в свои легкие «демократии». По этой причине на произвол судьбы были брошены десятки четвероногих животных. Довеском этому была и живность военнослужащих ЗГВ. После ухода войск на территории военных городков навсегда «оседали» многие кошки и собаки. Заброшенную дачу, своеобразное наследие от восточного немца, «получил» и дезертир Советской Армии Александр Кузнецов. В том, что в эту фазенду хозяин никогда не ступит ногой, незаконный обитатель с каждым днем все больше и больше не сомневался.

Появление четвероного животного не только оживило, но и в значительной степени «стабилизировало» жизнь отшельника. Он был теперь не один. Каштанка на редкость оказалась порядочной псиной. Человек и собака были, как единое целое. Они поровну делили оставшиеся съестные припасы, которые стремительно уменьшались в своих размерах. По мере проживания собака постепенно «приобрела» свои обязанности. Каштанка преуспевала в охранном деле, она с самого раннего утра смиренно садилась неподалеку от дачи и бдила. К сигналам четвероного друга Александр привык сразу же. Если Каштанка лениво тявкала или просто-напросто скулила себе под нос, то хозяин был спокоен. Это означало, что вокруг не было ни души. Человек или кто-то подобный Каштанке, находился на значительном удалении от общего жилища дезертира и собаки. В случае громкого лая Кузнецов приводил себя в боевую готовность, никогда не забывая об автомате. Через несколько секунд в укрытие прибегал и «сторож». Собака, увидев серьезное лицо хозяина, жалобно скулила и затем устремляла свой взгляд на входную дверь. Обитатели фазенды были готовы к отражению своих врагов.

Бородача довольно часто поражал природный ум собаки, особенно при несении сторожевой службы. Она напрасно никогда громко не лаяла. Если собака после отчаянного гавканья сразу не врывалась в помещение, то Александр пренебрегал своей боеготовностью. Он прекрасно знал, что его псина убежала на «разборки». Она вела настоящий бой с себе подобными, которые осмеливались вчера или сегодня нарушить покой обитателей фазенды. Иногда Каштанка и проигрывала, приходила домой с большими выдранными клочьями собственной шерсти, даже и шкуры. Она садилась возле кровати и внимательно смотрела на хозяина. Бородач, который в большинстве своем находился в горизонтальном положении, вставал и качал головой. Затем нежно гладил своего друга. Поражения Каштанки не изменяли в ней главного, она оставалась преданной своему хозяину. Дачник иногда по вечерам зажигал свечу и любовался своей собакой, любовался и смеялся. Были у него и слезы. После разлуки с Настей он довольно часто по ночам плакал. Каштанка чувствовала эти слезы и тихонько скулила, словно переживала горе близкого ей человека, которому она совсем недавно спасла жизнь. Грустные воспоминания из ночи у беглого довольно часто переходили в день. На его душе становилось очень жутко и он уходил в лес. Собака весело скулила и следовала за ним. Лес с каждым днем все больше и больше притягивал бородача, становился для него не только своеобразным пристанищем, но и отдушиной. Любители лесного воздуха или грибов, в большинстве своем, не обращали пристального внимания на высокого мужчину с черной бородой. Кое-кто из зевак, да и то очень редко, на какой-то миг останавливался и восхищался черно-белой псиной, которая бегала вокруг хозяина и виляла хвостом. На реплики прохожих владелец собаки никак не реагировал. Он только весело смеялся и почему-то стремительно уходил прочь. Собака послушно следовала примеру своего мощного хозяина…

Съестные припасы советского производства у Александра Кузнецова закончились через шесть месяцев после побега, в самом начале нового года. Искать солдатские пайки в соседних селениях, где, вполне возможно, еще находились советские части, дезертир не решился. Он боялся, боялся практически всего и всех. Этот страх удесятерился после незабываемой встречи с отцом Насти. Местная полиция могла иметь контакты как с аусзидлерами, так и с русскими военными. Не решился он еще раз прошвырнуться в поисках съедобного и на территории бывшей своей части. Верзила несколько раз «гасил» желание взять автомат, который он оставил на плацу возле «Кремлевской стены», и продать его немцам. Деньги ему были позарез нужны. Свой же автомат он берег на «пожарный» случай…