Клятвоотступник

Удо после месячного знакомства потерял у нее доверие, как мужчина. Философ хорошо разбирался во всех мировых проблемах, но оказался импотентом. Второй, Анна сейчас даже не могла вспомнить его имени, не говоря уже о фамилии, оказался большой занудой. Кавалер, находясь в ее постели, в первую же ночь все время «тарахтел» о том, что он непременно разведется с женой, которую все еще любит. Он готов ей простить даже и то, что та гуляет с его шефом. Третий ухажер был очень представительный, при социализме имел высокий пост. После объединения страны карьера Вилли рухнула, словно карточный домик. Он от перемен в личном социальном статусе ударился в запой, не помогла горю мужа и его жена. Она не выдержала пьянства супруга и укатила в Баварию, укатила к любовнику. Пока еще неразведенный супруг также ударился в поиски женщин.

Всю жизнь мужчина был белоручкой, он не мог приготовить яичницу, не говоря уже о стирке белья. Анне сначала все проблемы бывшего чиновника были неведомы, она почти сразу же «клюнула» на приманку. Да и клюнуть было есть на кого. Кавалер был не только холеным, но и не бедным. Он то и дело кичился ей тем, что частенько отдыхал на престижных курортах стран бывшего социалистического содружества. Ему посчастливилось подержаться за руку с самым главным партийным боссом Советского Союза. Красивая и стройная вдова чуть было не оказалась в сетях бывшего партноменклатурщика, даже, наверное, влюбилась. Однако дальнейшего романа не получилось. Круглосуточное нытье мужчины о несбывшейся карьере при социализме, и наполеоновские планы при капитализме все больше и больше угнетали женщину. В конце концов она его выпроводила, хотя он в постели был сексуальный, даже очень…

От довольно сентиментальных мыслей Анна рассмеялась и решила все-таки выйти из машины. Владелец собаки все еще продолжал стоять на месте, он ничего не говорил, а только махал рукой. Что эти знаки означали и для кого они предназначались, госпожа Бетке не могла понять. Она также не могла не заметить, что ее появление вызвало у молодого человека неподдельный страх. Чем этот страх был у него вызван, она также не могла понять. В своих опасениях блондинка нисколько не ошибалась. Александр после того, как женщина вышла из машины, хотел сразу же дать деру. До леса было метров пятьсот, неподалеку от обочины дороги находилось вспаханное поле. Верзила с недоверием посмотрел на женщину и на какое-то мгновение заглянул в ее глаза. Заглянул и невольно замер. В голубых глазах незнакомки не было какого-либо негодования или ненависти к нему. Мало этого. Вышедшая из машины внимательно смотрела ему в глаза и очень весело смеялась. Почему она смеялась, он никак не мог понять, ему лично было не до смеха. Одно он сейчас понимал и не отрицал, что смех этой женщины ее очень красил. Кузнецов невольно залюбовался особой, которой было уже за пятьдесят. Ее белые волосы были длинные и нисподали на ее плечи. Нравился Александру и ее прямой нос, а также тонкие губы, которые были почему-то обильно намазаны губной помадой. Он слегка улыбнулся, когда увидел ослепительно белые зубы женщины. Анна заговорила первой…

В том, что незнакомка его приветствовала, беглый нисколько не сомневался. Эти два слова он прекрасно знал. Что дальше говорила симпатичная женщина в темных брюках и в белой кофточке, он не мог понять. Он смотрел на немку, словно бык на новые ворота, и только слегка улыбался. Улыбалась и блондинка, игра в «улыбки» длилась недолго. Первой контакт нашла немка, которая спросила его на чистом русском языке:

– Товарищ, а Вы русский? Я правильно говорю, товарищ?

Русская речь беглого не застала врасплох. Он теперь не сомневался, перед ним стояла немка бывшей ГДР. Однако вместо ответа, Кузнецов крепко сжал губы. В эти мгновения его мозг на какое-то время опять застопорился. Причиной этому был очередной страх, страх перед возможным информатором о русском дезертире. Александр посмотрел на лес, затем на женщину, потом опять в сторону леса. Ему сейчас необходимо было бежать в этот лес, который стал ему настоящим домом и кормильцем. Одновременно такое бегство для него было безумием. Спасовать перед красивой женщиной, которая по возрасту годилась ему в матери, он не намеревался. Немка не была в форме полицейского, не походила она и на его врага. Он стоял и очень пристально смотрел в голубые глаза чужой матери, надеясь прочитать не только ее мысли, но и ее душу…

Анна Бетке после вопроса по-русски вообще не понимала поведение молодого человека. Он стоял перед ней, словно на исповеди, и почему-то плакал. Сам он, скорее всего, не замечал своих слез, которые текли по его щекам и затем падали на его куртку. Блондинка, увидев слезы на глазах незнакомца, сначала несколько опешила. Затем быстро вытащила из своих брюк носовой платок и стала с усердием вытирать ему слезы. Всему этому он не противился, ничего он и не говорил. Мысль женщины, что ее незнакомец больной или немой отпала сразу же, как только к нему подбежала собака. Он наклонился к собаке и тихо по-русски произнес: