Клич мятежников (сборник) (СИ)

   Платан стоял рядом с развалинами дома, на заросшей и забросанной всем подряд лужайке. Платан, с мощной ветви которого свисали...

   ...качели.

   Остановившись, Уилф несколько секунд смотрел на то, как они покачиваются - пластиковая перекладина на цепях, новеньких... нет, просто никелированных. Потом он опустил глаза. И у самых своих ног, в дренажной канаве, увидел - скелет.

   Это был скелет ребёнка. Точнее - не скелет, а что-то вроде мокрой после урагана мумии, обтянутой остатками траченой птицами и мелкими зверьками плоти. Ни сохранившиеся кое-какие обрывки выцветшей одежды, ни потерявшие цвет и почти потерявшие форму кеды, ни несколько прядей безжизненных и бесцветных волос на черепе не могли подсказать, мальчик это был, или девочка. Невозможно было определить и возраст - потому что непонятно было, каков был при жизни рост.

   Ровными и очень белыми зубами мумия, склонив голову, улыбалась игрушечному медвежонку. Правая рука бережно и в то же время прочно обнимала игрушку, прижатую к груди. Наверное, умирая, ребёнок смотрел на неё. Может быть, о чём-то просил, как просил, засыпая в своей постели дома, защитить от выдуманных чудовищ и смешных ночных кошмаров? Или уже не просил ни о чём, потому что перестал во что-либо верить, а просто не хотел отводить взгляд от единственного кусочка прошлого мира, в котором был счастлив?

   Медвежонок тоже вылинял и пооблез, но по-прежнему спокойно смотрел пластмассовыми глазами на своего хозяина, радушно расставив лапки.

   Уилф смотрел на останки с игрушкой долго. Очень-очень долго, чувствуя, как из него вытекает, просачивается и уходит в землю сквозь побитый асфальт у ног что-то... что-то, ещё делавшее его человеком. Ещё чуть-чуть позволявшее ему так о себе думать.

   Он узнал медвежонка.

   И, нагнувшись без страха и брезгливости, подцепил пальцем кожаный ошейничек, чтобы кивнуть, увидев латунную табличку, на которой было старательно-ровно выцарапано -

MYFREEND

   Именно так. С ошибкой.

   Уилф не помнил, чтобы медвежонка взяли из дома. Но, видимо, взяли...

   - Винс, - шевельнул губами Уилф. И внимательно осмотрелся в поисках других останков. Спокойно осмотрелся. Пристально.

   Нет. Их не было. А ма... миссис Матмэн скорей приковала бы себя к младшему сыну, чем отпустила его куда-то или позволила бы ему потеряться - где угодно и как угодно. Остаться один Винс мог лишь в единственном случае - если м... она была мертва, а он убежал.

   В ту секунду - как вспышка выстрела - Уилф представил себе все боль и страх, все одиночество и отчаянье, всё ощущение предательства близких - отца, брата, мамы! - которые испытал его младший братишка. Представил себе смерть, которую принял Винс - смерть от голода в придорожной канаве. Без надежды. Без просвета. Вообще без чего-либо, кроме безнадёжного ужаса и беспомощного изумления.

   Он испытывал это до самого конца. Только это.

   Потом он умер.

   Уилф услышал какой-то дикий, мычащий звук, глубокий и страшный, как стон умирающего быка. Увидел краем глаза у своего виска твёрдый, недрогнувший ствол "смит-весона" и испытал жгучую радость от того, что всё это сейчас кончится...

   ...В тот же миг его сбили с ног...

   ...Они дрались в канаве рядом с телом обнимающего игрушечного мишку ребёнка. Дрались яростно, осатанело, словно никакой другой драки, кроме этой, уже не могло существовать в мире. Дрались, хрипя на двух языках, и Уилф не понимал ни слова из того, что говорит Ник, но не сомневался, что тот выкрикивает что-то ненавидящее и старается убить его, Уилфа, потому что Ник был проклятый русский, которые это всё затеяли, из-за которых это всё случилось. Пистолет Ник выбил, до ножа дотянуться не получалось, и Уилф, зверея от корёжащей злобы, старался выдрать ненавистные глаза, вцепиться в горло - и яростно стонал, потому что Ник никак не давал ему сделать это и сам почему-то не бил, не убивал - конечно, чтобы, он, Уилф, пожил на этом свете подольше, подольше помучился, не ушёл туда, где НИЧТО, а значит - ни боли, ни памяти...

   Потом губы Ника оказались совсем близко, и каким-то чудом Уилф расслышал - на английском:

   - Господь каждому... даёт... крест... по силам... не донести... не верить... Вилька... нель-зяааа...

   И тогда Уилф ослаб, оттолкнулся от замершего Ника и, со стоном упав возле высохшего тела, зарыдал, выдирая скрюченными когтями пальцев клочья чахлой травы и куски асфальта...

   ...Ник сидел рядом. Лицо у него было в крови, он то и дело длинно хлюпал носом и запрокидывал голову. Потом он поднялся - тяжело, как-то так... по частям. И сказал:

   - Пошли в порт. Наши уже туда ушли, сейчас будем грузиться и уходить. Пора уже.

   - Это мой брат, - мотнул головой Уилф. Ник кивнул:

   - Я понял.

   Он ничего не добавил - ни про сочувствие, ни чего-то ещё подобного. И Уилф был ему благодарен за это.

   - Я не могу его так оставить... - он тоже поднялся. - Помоги мне, пожалуйста...