Клич стаи

– Трофейщику верю. Но вот за треп о северном секторе Платиновых… и паленого модуля не дам.

– Ладно. А снаряжение? Все надписи сделаны неизвестными символами. А оружие? А кибы? Техно не знают о таких механизмах. Металл, из которого изготовлены его вещи, не имеет спектрального маркера секторных конвейеров. А его манера боя? Ты много видел таких бойцов? Тебе этого мало?

– Ты так говоришь, будто щупал всю снарягу в мире. Да он может быть кем угодно… даже, например, беглым небесником! Вот поэтому его кибы и отличаются от наших, и снаряжение качественнее…

Кармат продолжал сыпать доводами, но Юрган ходил уже третий день словно пришибленный и все бросал в сторону чужака напряженные взгляды. И это наставнику очень не нравилось.

К костру подошел глава техно. Присаживаясь на землю, Витас аккуратно поднял полы хламиды и, расправив новые узоры тысячника стаи, стал прислушиваться к беседе. И когда повисла пауза, добавил свое мнение.

– Я тоже думаю, что он небесник. Ведь только у них есть оружие, убивающее на расстоянии.

– Так почему мы сразу не спросили, что ему нужно? – удивленно спросил Юрган. – Зачем прикидывались, что поверили?

– Зачем? А нам-то какое дело? Хочется прикинуться местным, да ради бездны, пусть будет хоть Смотрящим из другого сектора. Кто мы такие, чтобы вмешиваться в игры небесников? Тем более настойчиво ковыряться в темной истории, оно надо? Вдруг еще сдернет раньше времени, а нам лишний боец – как воздух. Вот дойдем до пограничной заставы, а там пусть убирается куда глаза глядят.

Погруженный в невеселые мысли молодой вождь поднялся. Проверив коленные сочленения от попадания мелкого мусора, постучал по броневым сегментам.

– Пойду, пройдусь по лагерю, посмотрю, как все устроились.

Провожая молодого парня задумчивым взглядом, старый ветеран раздраженно цыкнул.

– Не нравится мне такой расклад.

– Кто же знал, что он так западет на чужака, – степенно ответил Витас, провожая удалявшуюся фигуру прищуренным взглядом.

– Этого нельзя допустить. Если потеряем влияние, то вся работа насмарку.

– Может быть… завалить чужака, пока не поздно? – спросил Кармат, не поворачивая головы. – Нет человека, нет проблем.

– Кто-нибудь да проболтается, и тогда с Юрганом начнутся трудности, – задумчиво ответил Витас.

Спустя несколько минут напряженной тишины, когда собеседники прикидывали в голове различные планы выхода из ситуации, техно сказал:

– Тут нужно действовать тоньше, умнее. Нужно сделать так, чтобы он сам разочаровался. Отвернулся. И тогда воспитаем, как нужно только нам.

– Легко сказать, разочаровался. Он едва ли не в рот заглядывает чужаку, а сегодня, представь себе, завел разговоры о Вещем.

– Это плохо. Нужно решать проблему быстрее… Кстати, что там за история с «мясом»?

– Да какая история, Чужак пристал с расспросами по поводу рабов, не прошедших барьер, ну я ему и сказал, что пойдут на трофеи, потому как больше ни на что не годны. Он побледнел и долго расспрашивал про барьер, об аудиках, минималах, квадрах. А потом выдал такое, что мои легаты едва животы не надорвали, смеясь над шуткой. Говорит, что сможет заставить «мясо» выстоять против боевого тарана кибов. Пытался на пальцах объяснить, что мы неправильно воюем. Представляешь, пять децем глухого «мяса» против двух децем кибов?! Даже легатам третьей линии приходится несладко, а тут «мясо». Ох и смеялись мы… Обиделся. Спорить предложил.

– Соглашайся на спор. Есть идея…

* * *

Вытанцовывая вокруг пальцев, блестящий росчерк скользил словно живой. Прозрачный, как слеза, камень казался невидимкой, но стоило ему поймать блик света, как внутри оживала туча искр. Оторвав взгляд от завораживающего мерцания, Юрган тяжело вздохнул. После разговоров с наставниками было тяжело. Они не хотели его понимать, и даже решили принять этот дурацкий спор. Судя по ухмылкам и какими они обмениваются взглядами, надеются его выиграть. Наивные.

Он держит в руках доказательство того, что наставники проиграют. Или ему пойти и все рассказать?

Забытый и чудом не потерянный «подарок» напомнил о себе довольно странным образом.

В очередное утро, собираясь пройтись с проверкой по каравану, подпоясывая рубаху из грубой холстины, Юрган рванул застежку широкого ремня. С жалобным скрипом выделанной кожи пояс затрещал, и с мелодичным звоном из него вывалилось что-то блестящее. И каково же было его удивление, когда в прозрачном предмете с округлыми формами он узнал речной голыш.

Но вместо серой поверхности со светлыми прожилками белой породы, он всматривался во множественные отражения себя внутри прозрачного камня.

В то утро на него накатила жуткая депрессия. И воспоминания. Образы, голоса накрыли сплошным покрывалом, и он ходил как чумной. Терзая и не отпуская весь день, память подсовывала все новые и новые подробности. В мозгах прояснилось, словно обдало чистой водой, и все воспоминания заискрились полнотой и деталями.