Клиент

Дайанна Свей позвонила в детскую больницу и теперь сидела на краю кровати Рикки, дожидаясь врача. Сестра сообщила, что он приедет меньше чем через десять минут. Она также рассказала, что в школах сейчас распространен какой-то очень заразный вирус, и только на этой неделе к ним поступило больше десятка детей. У него те же симптомы, так что не волнуйтесь. Дайанна пощупала лоб Рикки, чтобы узнать, нет ли температуры. Она снова потрясла его, но безрезультатно. Он продолжал лежать, свернувшись в тугой комок, дышал нормально и сосал палец. Она услышала, как хлопнула дверца машины, и пошла в гостиную.

В комнату ворвался Марк.

— Привет, мам.

— Где ты был? — резко спросила она. — Что такое с Рикки?

На пороге появился сержант Харди, и она замерла.

— Добрый вечер, мэм, — поздоровался он. Мать повернулась к Марку:

— Что ты натворил?

Харди вошел в дом.

— Ничего особенного, мэм.

— Тогда почему вы здесь?

— Я все объясню, мэм. Это довольно длинная история.

Харди закрыл за собой дверь. Так они и стояли в маленькой комнате, неловко глядя друг на друга.

— Я слушаю.

— Ну, мы с Рикки сегодня днем играли в лесу, — начал Марк, — и увидели длинную черную машину на поляне, с работающим мотором, а когда подошли поближе, то там поперек багажника лежал человек, и у него во рту был пистолет. Он был мертв.

— Мертв?

— Самоубийство, мэм, — помог сержант.

— И мы быстренько помчались домой, и я позвонил по 911.

Дайанна закрыла рот ладонью.

— Мужчину зовут Джером Клиффорд, белый, — официально доложил Харди. — Он из Нового Орлеана, и мы не представляем, зачем он сюда заявился. Умер часа два назад, не больше, так мы думаем. Оставил записку.

— А что делал Рикки?

— Ну, мы прибежали домой, он упал на диван, принялся сосать палец и не хотел разговаривать. Я отнес его в постель и укрыл.

— Сколько ему годков? — нахмурившись, спросил Харди.

— Восемь.

— Можно взглянуть на него?

— Зачем? — спросила Дайанна.

— Я беспокоюсь. Он стал свидетелем чего-то ужасного, и у него может быть шок.

— Шок?

— Да, мэм.

Дайанна быстро прошла через кухню и дальше по коридору. За ней шли Харди и Марк, который, сжав зубы, качал головой.

Харди снял одеяло с плеч Рикки и дотронулся до его руки. Большой палец был по-прежнему во рту. Он потряс мальчика, позвал по имени, и Рикки на секунду приоткрыл глаза и что-то пробормотал.

— У него кожа холодная и влажная. Он что, болел? — спросил Харди.

— Нет.

Зазвонил телефон. Дайанна бегом кинулась к нему. Марк и Харди из спальни могли слышать, как она рассказывала врачу о симптомах и о том, что мальчики нашли мертвого человека.

— Он что-нибудь сказал, когда вы увидели мертвеца? — тихо спросил Харди.

— Вроде нет. Все так быстро произошло. Мы, ну, как увидели, так сразу и побежали. Он только стонал и бормотал всю дорогу, и бежал как-то странно, руки прямые и вниз опущены. Я никогда не видел, чтобы он так бегал, а дома он свернулся калачиком и с тех пор ничего не говорит.

— Надо отправить его в больницу, — сказал Харди. Марк почувствовал, как задрожали коленки, и прислонился к стене, чтобы не упасть. Дайанна повесила трубку и вернулась в спальню.

— Доктор говорит, чтоб мы его везли в больницу. — Она была в панике.

— Я вызову «скорую помощь», — предложил Харди, направляясь к машине. — Соберите ему что-нибудь из одежды. — Он исчез, оставив дверь открытой.

Дайанна посмотрела на Марка, который чувствовал себя так скверно, что вынужден был сесть на стул у кухонного стола.

— Ты правду говоришь? — спросила она.

— Да, мам. Мы увидели мертвого, и Рикки, наверное, струсил, и мы помчались домой. — Потребовались бы часы, чтобы он смог говорить правду. Вот останутся они одни, тогда он, может, передумает и расскажет все, как было на самом деле. Присутствие же полицейского все усложняло. Он матери не боялся и, как правило, признавался во всем, если она настаивала. Ей было всего тридцать лет, матери всех его приятелей были старше. Тяжелые испытания, которые выпали на их долю по вине отца, связали их куда крепче и глубже, чем обычно бывает в отношениях между матерью и сыном. Ему было неприятно ей врать. Но она была ужасно перепугана, а то, что рассказал ему Роми, не имело никакого отношения к состоянию Рикки. Внезапно он почувствовал резь в животе, и перед глазами все поплыло.

— Что с твоим глазом?

— В школе подрался. Не я первый начал.

— Ты всегда не виноват. Ты в порядке?

— Думаю, что да.

В дверь ввалился Харди.

— «Скорая помощь» будет через пять минут. В какую больницу повезем?

— Врач сказал, в больницу Святого Петра.

— Какой врач?

— Педиатр. Он сказал, что вызовет для Рикки детского психиатра. — Нервничая, она закурила сигарету. — Как вы думаете, он поправится?

— За ним надо присмотреть, возможно, оставить в больнице, мэм. Мне и раньше приходилось видеть такую реакцию у детей, ставших свидетелями перестрелки или поножовщины. Это приводит к глубокой травме, так что требуется время, чтобы отойти. В прошлом году один ребенок видел, как его мать застрелил торговец наркотиками, тут неподалеку, так он еще до сих пор в больнице.

— А сколько ему лет?