Клиент

Открылась дверь, и появилась массивная фигура в черной мантии. По пятам шла Марсия со списком и на ходу перечисляла, что следует сделать немедленно. Он слушал, не глядя на нее. Расстегнул мантию и швырнул ее на стул, тот самый, под которым лежали папки.

— Доброе утро, Реджи, — улыбнулся он. Проходя за ее спиной, он похлопал ее по плечу. — Хватит, — спокойно сказал он Марсии, которая вышла, закрыв за собой дверь. Он собрал с кресла желтые записки, не читая, и сел.

— Как поживает мамаша Лав? — спросил он.

— Хорошо. А вы?

— Замечательно. Вовсе не удивился, увидев тебя здесь.

— Вам не надо было подписывать распоряжение о взятии Марка под стражу. Я бы его сама сюда привела, Гарри, вы же знаете. Он вчера заснул на качелях на террасе у мамаши Лав. Он был в надежных руках.

Гарри улыбнулся и потер глаза. Очень немногие адвокаты могли позволить себе называть его Гарри в его собственном офисе. Но ему даже нравилось, если это исходило от нее.

— Реджи, Реджи, ты никогда не согласишься, чтобы твоих клиентов брали под стражу.

— Это неправда.

— Ты считаешь, что значительно лучше отвести их домой в мамаше Лав и покормить.

— Это помогает.

— Верно. Но, если верить мистеру Орду и ФБР, маленький Марк, возможно, в опасности.

— Что они вам наговорили?

— Все выяснится на слушании.

— Похоже, у них оказались убедительные аргументы. Я получила уведомление за час до слушания. Своего рода рекорд.

— Я решил, тебе это подойдет. Если хочешь, можно перенести на завтра. Я не прочь заставить мистера Орда подождать.

— Только не когда Марк сидит в тюрьме. Выпустите его, и мы перенесем слушание на завтра. Мне нужно время, чтобы подумать.

— Я боюсь освобождать его, хочу убедиться, что ему ничего не грозит.

— Откуда такие страхи?

— Если верить ФБР, в городе сейчас находятся очень опасные личности, которые хотели бы заставить мальчика замолчать. Ты знакома с мистером Гронком и его дружками Боно и Пирини? Когда-нибудь о них слышала?

— Нет.

— Я тоже впервые услышал только сегодня утром. Создается впечатление, что эти личности прибыли в наш благословенный город из Нового Орлеана и что все они — ближайшие помощники мистера Барри Мальданно, или Ножа, мне кажется, так он шире известен. Слава Богу, организованная преступность до сих пор обходила Мемфис стороной. Меня все это пугает, Реджи, в самом деле пугает. Эти люди не играют в бирюльки.

— Мне тоже страшно.

— Ему угрожали?

— Да. Вчера, в больнице. Он мне рассказал, и с той поры мы не расставались.

— Значит, теперь ты еще и телохранительница.

— Да нет же. Но я не думаю, что кодекс дает вам право брать под стражу детей, жизнь которых в опасности.

— Реджи, милая, я же сам этот кодекс писал. Я могу приказать взять под стражу любого ребенка, если есть подозрение, что он преступник.

Верно, он писал этот кодекс. И апелляционные суды давно бросили попытки поймать Гарри на какой-либо неточности.

— В каких же грехах обвиняют Марка Фолтригг и Финк?

Гарри выхватил из стола пару бумажных салфеток и высморкался. Снова улыбнулся.

— Он не может просто молчать, Реджи. Если он что-то знает, он должен рассказать. Ты же понимаешь.

— Вы предполагаете, что он что-то знает?

— Я ничего не предполагаю. В заявлении содержатся некие утверждения. Часть из них основана на фактах, а часть — на предположениях. Как, впрочем, и все заявление. Разве не так? До слушания мы правды не узнаем.

— Чему из того дерьма, что написал Слик Мюллер, вы верите?

— Я не верю ничему, Реджи, пока мне это не будет сказано под присягой в моем суде, и тогда я верю только десяти процентам услышанного.

Последовала долгая пауза, во время которой судья размышлял, задавать вопрос или нет.

— Ну, Реджи, что же мальчик знает?

— Вы знаете, это конфиденциальная информация.

Он улыбнулся.

— Значит, он знает больше, чем нужно.

— Можно и так сказать.

— Если это важно для хода расследования, Реджи, тогда он должен сказать.

— А если он откажется?

— Не знаю. Подумаем, когда такое произойдет. Мальчик умный?

— Очень. Неполная семья, отца нет, мать работает. Вырос на улице. Все как обычно. Я вчера разговаривала с учителем в его пятом классе, так у него по всем предметам, кроме математики, высшие баллы. Он очень сообразителен и по-уличному предприимчив.

— Никаких неприятностей в прошлом?

— Никаких. Он славный малыш, Гарри. Просто замечательный.

— У тебя все клиенты замечательные, Реджи.

— Этот — особенный. Он сюда попал не по своей вине.

— Я надеюсь, ты дала ему хороший совет. На слушании ему придется туго.

— Я всем своим клиентам стараюсь дать хороший совет.

— Я знаю.

Послышался стук в дверь, и вошла Марсия.

— Ваш клиент прибыл, Реджи. Комната для свидетелей С.

— Спасибо. — Она встала и прошла к двери. — Увидимся через несколько минут.

— Да. И не забывай, я крут с непослушными детьми.

— Я знаю.

* * *

Он сидел на стуле, прислонившись к стене и сложив руки на груди. Во взгляде сквозила обреченность. В течение трех часов с ним обращались как с преступником, и он уже начал привыкать. Он не боялся. Никто его не ударил, ни полицейские, ни заключенные.