Клиент

Пицца оказалась из пиццерии “Домино” – настоящая, а не резиновый ошметок, который кто-то бросил в микроволновую печь. Фирменная пицца, за которую Дорин скорее всего сама и заплатила. Постель теплая, пицца вкусная, дверь заперта. Он чувствовал себя защищенным не только от других заключенных, во и от человека с ножом и фотографией. От человека, поджегшего трейлер. Он думал о нем постоянно со вчерашнего утра, когда тот зашел в лифт. Он думал о нем, сидя на качелях у мамаши Лав прошлой ночью, и в зале суда, слушая Харди и Мактьюна. Он беспокоился, не торчит ли тот в больнице рядом с ничего не подозревающей Дайанной.

* * *

Кэл Сиссон вовсе не считал сидение в припаркованной машине в полночь-заполночь в центре Мемфиса делом увлекательным и безопасным, поэтому двери машины были заперты, а под сиденьем лежал пистолет. Приговором ему было запрещено ношение оружия, но машина принадлежала Джеку Нэнсу. Припаркована она была недалеко от Мэдисон-стрит за грузовым фургоном, в двух кварталах от Стерик Билдинг. Ничего подозрительного.

Двое полицейских в форме остановились в пяти футах от Кэла. Он взглянул в зеркальце и увидел другую пару. Четверо полицейских! Один из них сел на багажник, и машина закачалась. Разве кончилось его парковочное время? Да нет, он уплатил за час, а простоял не больше десяти минут. Нэнс уверял его, что работы на полчаса.

Двое других полицейских подошли к первым, и Кэл начал потеть. Его волновал пистолет, но хороший адвокат всегда сумеет доказать, что пистолет не его. Он просто сидел за рулем машины Нэнса.

Сзади остановилась полицейская машина без опознавательных знаков, и из нее вылезли еще четверо полицейских – двое в гражданской одежде и двое в форме. Восемь полицейских!

Один из них, одетый в джинсы и свитер, наклонился и поднес свою бляху к окну машины Кэла. Господи! Тридцать секунд назад он должен был нажать синюю кнопку рации, лежавшей на сиденье рядом, и предупредить Нэнса. Теперь слишком поздно. Полицейские появились слишком неожиданно.

Он медленно опустил стекло. Полицейский наклонился еще ближе, практически вплотную к лицу Кэла.

– Добрый вечер, Кэл. Я – лейтенант Бирд из полиции Мемфиса.

Он вздрогнул, услышав, что тот назвал его по имени. Постарался сохранить спокойствие.

– Чем могу вам помочь, лейтенант?

– А где Джек?

Сердце Кэла остановилось, и он облился потом.

– Какой Джек?

Какой Джек! Бирд оглянулся через плечо и улыбнулся своему напарнику. Полицейские в форме окружили машину.

– Джек Нэнс. Твой друг-приятель. Где он?

– Я его не видел.

– Надо же, какое совпадение. Я его тоже не видел. Во всяком случае, последние пятнадцать минут. Честно говоря, последний раз я видел Джека Нэнса полчаса назад на углу Юнион-стрит и Второй улицы. Он вылезал из этой вот машины. А ты уехал, и – смотрите, какой сюрприз! – ты здесь.

Кэл еще дышал, но с явным трудом.

– Не понимаю, о чем это вы.

Бирд открыл дверь машины.

– Вылезь-ка, Кэл, – приказал он, и Кэл послушался. Бирд захлопнул дверь и толкнул Кэла к машине. Четверо полицейских окружили его. Остальные трое смотрели в сторону Стерик Билдинг. Бирд стоял прямо перед ним.

– Слушай меня внимательно, Кэл. За соучастие во взломе и проникновении в помещение дают семь лет. У тебя уже было три приговора, ты у нас рецидивист, так что сам считай, сколько ты получишь.

Кэл весь трясся, так что зубы стучали. Он отрицательно покачал головой, как будто не понимал и хотел, чтобы Бирд ему объяснил.

– Тридцать лет. И никаких условных освобождений.

Он закрыл глаза и едва не упал. Дышал с трудом.

– Значит, так, – продолжил Бирд спокойно и жестко. – Нас Джек Нэнс не волнует. Когда он закончит с телефонами миссис Лав, он как раз попадет в руки парней, ожидающих его снаружи. Его арестуют, предъявят обвинение и со временем отправят в места не столь отдаленные. Но мы боимся, что он не будет слишком разговорчивым. Ты следишь за моей мыслью?

Кэл быстро кивнул.

– Но с тобой, Кэл, мы можем договориться. Ты нам слегка поможешь, сечешь?

Он продолжал кивать, только быстрее.

– Мы так решили: расскажи нам то, что мы хотим знать, и гуляй.

Кэл в отчаянии смотрел на него. Рот открыт, грудь ходит ходуном.

Бирд показал на переулок на другой стороне Мэдисон-стрит.

– Видишь тот переулок, Кэл?

Кэл бросил в сторону пустого переулка взгляд, полный надежды.

– Ага, – охотно подтвердил он.

– Он в твоем распоряжении. Скажи мне то, что мне нужно, и путь свободен. Договорились? Я предлагаю тебе тридцать лет свободы, Кэл. Не валяй дурака.

– Хорошо.

– Когда Гронк возвращается из Нового Орлеана?

– Утром, около десяти.

– Где остановится?

– Гостиница “Холидей” на Кроун-Плаза.

– Номер комнаты?

– 782.

– Где Боне и Пирини?

– Не знаю.

– Да ладно, Кэл, мы ж не идиоты. Где они?

– Номера 783 и 784.

– Кто тут еще из Нового Орлеана?

– Это все. Больше ни о ком не знаю.

– А еще кого-нибудь ждут?

– Клянусь, не знаю.

– Они собираются убить мальчика, членов его семьи или адвоката?

– Обсуждали, но определенных планов нет. Вы же знаете, я в таких делах не участвую.

– Знаю, Кэл. В какие еще телефоны собирались поставить подслушивающие устройства?

– Ни в какие. Только адвокату.