Клиент Пуаро

Она мигом убрала пустую тарелку от борща и подсунула Григорию другую, с двумя котлетами и горкой пюре. Пюре напоминало индонезийский вулкан Кракатау, и растопленное масло стекало по бокам, как потоки раскаленной лавы. Григорий взялся за дело споро и мигом расправился с двумя котлетами, и Лола тут же подсунула ему третью. Леня сглотнул голодную слюну и обиженно подумал, что ему Лолка никогда не разрешает съесть сразу три котлеты, она говорит, что это излишество. И вообще, он с утра пораньше бегал как савраска в поисках попугая, а вся благодарность досталась этому самому Григорию. Ишь как Лолка умильно на него смотрит!

Настроение немного поднял попугай. Он спикировал с буфета прямо Лене на плечо, легонько тюкнул его клювом и пробормотал ласково:

– Хор-роший, хор-роший Мар-ркиз! Р-радость какая!

– Перренька! – растрогался Леня. – Дорогой! Орешков Перреньке!

Григорий в это время пил крепкий чай, да еще Лолка отрезала ему приличный кусок домашней ватрушки. Леня с грустью подумал, что его в этом доме кормят почти всегда полуфабрикатами, а для какого-то постороннего мужика Лолка так расстаралась. Не в силах глядеть на такое безобразие, он удалился в ванную с попугаем на плече, как Робинзон Крузо.

Григорий допил чай и откланялся. Лола, посмеиваясь, рассказала Лене про Гришу и Раю в кресле.

– Ну ты даешь, Перришон! – удивился Леня. – Этак и шею свернуть могли в сердцах!

Он тоже плотно пообедал и подобрел.

– Ну какие же все-таки милые попадаются люди в нашем городе! – шумно восхищалась Лола. – Ведь он мог просто бросить клетку где-нибудь… Кстати, я не сомневалась, что Перришон найдется. И вовсе незачем было пороть горячку и обращаться в ГИБДД.

– Ты уж молчи! Если бы ты не оставила клетку в машине…

– Р-растяпа! – поддакнул попугай.

Перришон нашелся весьма кстати, потому что вечером позвонила Аглая Михайловна и велела завтра приносить попугая на съемки.

– Неужели все-таки нашли актрис на роль двух пятидесятилетних теток? – удивилась Лола. – Вы же говорили, что с этим большие проблемы…

– Не говори, дорогая, – вздохнула Аглая, – уж такие проблемы, что не приведи господи! Но, кажется, мы их успешно преодолели. Режиссер наш, Олег Бруствер, обладает даром убеждения, но и то, я тебе скажу, уговорил только двух… – она назвала фамилии.

– Ой! – вскрикнула Лола. – Я еще в детский сад ходила, в старшую группу. А они уже…

– Это я в детский сад ходила, а ты тогда еще вообще не родилась! – буркнула Аглая. – И они тогда уже снимались. Но что делать, раз никого помоложе не найти!

– Но вы же говорили, что по сценарию героини ведут весьма активный образ жизни: бегают за автобусом, сражаются с бандитами, ползают в подземелье, чуть ли не с парашютом прыгают!

– Бегать, прыгать и ползать будут каскадеры! – заявила Аглая. – Снимут их со спины, так что зрители и не заподозрят. А наши старушки будут в основном на кухне сидеть, чай пить и разговаривать. Так что завтра к одиннадцати утра, будь добра, приноси свою птичку.

На прощанье Лола осторожно поинтересовалась, как там дела с убийством, и не отразится ли это на работе телестудии.

– Ну, что делать, – вздохнула Аглая, – не может же работа останавливаться. Этот Волкоедов, честно сказать, так всем надоел своим склочничеством, что без него только лучше станет, спокойнее. Нашего продюсера Животовского, конечно, жалко, но режиссер уже другого нашел.

– Только после вас, дорогая! – Дородная дама с неестественным румянцем во всю щеку остановилась в дверях павильона, пропуская вперед худощавую брюнетку. – Я всегда уважаю возраст!

– Марго, милочка! – Брюнетка оскалилась, изображая лучезарную улыбку. – Кстати, о возрасте… кажется, у вас неприятности?

– О чем это вы, Нинель?

– Ну как же, говорят, отменяют бесплатный проезд для пенсионеров в общественном транспорте?

– Слава богу, я не пользуюсь общественным транспортом! – Румянец на щеках Марго стал еще ярче. – Я за рулем. Кстати, если хотите, подвезу вас до дома престарелых. Вы ведь, кажется, там живете?

– Девочки, девочки, опять вы принялись за старое? – прервал назревающую перепалку режиссер, пузатый коротышка с кустистыми бровями и гордо торчащей кверху бородкой. – Сколько вас помню, все время цапаетесь… еще в шестьдесят втором…

– В шестьдесят втором меня еще не было на свете! – возмутилась дородная Марго.

– Не «на свете», – поправила ее Нинель, – а «на этом свете». Вы тогда, дорогая, лежали в реанимации после неудачной пластической операции… Что вам тогда делали – убирали излишки жира или подтягивали морщины?

– Какая у вас память! – пропела Марго. – В таком-то возрасте!

– Все, все, я сказал – немедленно прекратили! – Режиссер повысил голос. – Или я срочно найду других исполнительниц! Вы забыли, что по сценарию должны быть подругами? Если вы будете так смотреть друг на друга, никто не поверит в вашу дружбу!

– Судя по тому, что вы пригласили Нинель, – произнесла Марго последнюю реплику, – мы снимаем фильм ужасов… что-нибудь вроде «Возвращения живых трупов»…

Режиссер так взглянул на нее, что актриса замолкла.