Клиент Пуаро

– Что это вы трубку не берете? – недовольно осведомился начальник юридического отдела студии. – Я вам уже четвертый раз звоню!

– Я в павильоне у Бруствера, Леопольд Казимирович! – начала оправдываться Аглая. – В кабинете никого не было…

– Как всегда! – рявкнул юрист. – Что это за странные документы от вас приходят?

– А в чем дело?

– Кто так заполняет анкеты на артистов? У меня волосы дыбом встали!

Аглая Михайловна усомнилась в словах юриста: Леопольд Казимирович был лыс, как колено. Но спорить с ним она, разумеется, не стала.

– Да в чем же дело?

– В анкете не указано ни имя, ни отчество, ни образование артиста, а про возраст – вообще какая-то глупость: «Со слов, приблизительно». Спасибо, хоть фамилию удосужились написать!

– Извините, Леопольд Казимирович, а фамилия какая?

– Тоже какая-то странная – Перришон.

– Тогда все понятно!

– Что это вам понятно? – пробубнил юрист. – Мне, например, ничего не понятно!

– Перришон – это не артист… то есть это не совсем артист…

– Что вы мне голову морочите? – Леопольд Казимирович совершенно разъярился. – Как это – не совсем артист? Если он не артист, зачем вы прислали мне его анкету?

– Перришон – это попугай! – проговорила Аглая Михайловна, дождавшись паузы в монологе рассерженного юриста.

– Кто?!

– Попугай, и, кстати, очень красивый. – Аглая покосилась на Перришона, и тот, кокетливо наклонив голову и распушив перья, проворковал:

– Перренька хор-роший! Перренька кр-расивый!

– Попугай? – удивленно переспросил юрист. – Мы что с вами – в цирке работаем? Или в зоопарке?

– Не в цирке, – отозвалась Аглая, – но и не на галошной фабрике. Мы работаем на телевидении, и сериал, который у нас сейчас в производстве, между прочим, называется «Две дамы с попугаем», так что попугай там играет самую, можно сказать, важную роль!

Леопольд Казимирович на некоторое время удивленно замолчал, а потом проговорил:

– Ну все-таки как-нибудь постарайтесь уточнить его возраст… мне это нужно для начисления взносов в Пенсионный фонд…

– В пенсионный фонд? – удивилась Аглая. – А что, попугаям тоже полагается пенсия?

– Раз я на его имя начисляю зарплату, – отрезал юрист, – значит, должен делать и начисления в Пенсионный фонд!

– Подумать только! И в каком же возрасте попугаи выходят на пенсию? Ведь они живут очень долго, гораздо дольше людей!

– Понятия не имею! – Юрист был очень недоволен. – Сами разбирайтесь с вашим попугаем! – И он в сердцах повесил трубку.

Аглая Михайловна задумчиво посмотрела на попугая: ее заинтересовал вопрос о его пенсионном возрасте.

В это время дверь кабинета открылась, и на пороге появился новый посетитель.

«Так и знала, – подумала Аглая, – теперь посетители пойдут непрерывно, один за другим, до павильона мне не добраться, а потом Бруствер будет недоволен…»

– Что у вас? – недовольно спросила она вошедшего.

– Пропуск подпишите, пожалуйста!

Аглая Михайловна уставилась на листочек пропуска, и на ее лице отразилась работа мысли.

– Кстати, вы двадцатого числа тоже были на студии, я вам выписывала пропуск, а перед уходом вы его у меня не подписывали… непорядок!

– Не может быть! – Посетитель подошел ближе к столу. – Я точно помню, что заходил к вам подписать…

– Да? – Аглая выдвинула ящик стола. – Вот у меня копии подписанных пропусков… мне их из охраны принесли для отчетности. Ну, вот все пропуска за двадцатое… Ой, и правда, ваш пропуск подписан!

– Вот видите, – посетитель натянуто улыбнулся, – справедливость восторжествовала!

– Да, действительно! – Аглая выглядела несколько растерянно. – Как же так… я абсолютно не помню…

Мужчина взял у нее подписанный пропуск и вышел из кабинета.

Аглая Михайловна проводила его взглядом и удивленно повторила:

– Абсолютно не помню…

Попугай неожиданно заорал хриплым простуженным голосом:

– Р-роман! Р-ромашка! Р-ромашечка, кр-роличек!

Аглая удивленно оглянулась на Перришона. Затем она снова достала из ящика стола старый пропуск и внимательно посмотрела на него.

– Вроде бы моя подпись… по крайней мере очень похоже… но как же так – в пропуске написано время ухода двадцать два тридцать, но я же в тот день ушла тогда гораздо раньше! Отлично помню – в восемь я уже была дома! Странно, очень странно… Двадцатое число… это ведь тот самый день, когда убили Животовского! Кстати, Перришон, ты, оказывается, не только говорить, но и читать умеешь?

Она снова задумчиво посмотрела на дверь, за которой только что скрылся посетитель, и у нее в голове возникло несколько очень серьезных вопросов, но в это самое время телефон у нее на столе снова залился нетерпеливым истошным звоном.

Аглая схватила трубку и услышала рассерженный голос режиссера:

– Аглая, ты куда подевалась? Я тебя отпустил только на пять минут, чтобы ты унесла эту скандальную птицу! Немедленно возвращайся в павильон, ты мне срочно нужна!

– Но Олег Генрихович, тут то звонки, то посетители…

– Меня не интересуют твои оправдания! Мне нужны не объяснительные записки, а работа!

– Бегу! – Аглая бросила трубку на рычаг и помчалась в павильон, мгновенно выбросив из головы все мысли о странном пропуске и нудном посетителе, борце за справедливость.