Клиентура на нарах

- Итак, четверо из пятерых, плюс Тэлботт, закованы в цепи. Мы в дурацком положении, и у нас осталась только Дороти Кейс. Не удивлюсь, если и её уже замели. Если вспомнить, какое у неё было лицо, когда она услышала, кто... Подождите минутку.

Мой доклад был прерван появлением легкой на помине Дороти Кейс. Сказав Вулфу, что перезвоню позже, я положил трубку и встал.

Дороти приблизилась ко мне. Она все ещё была похожа на человеческое существо, хотя и не так разительно, как несколько минут назад. Заносчивости как не бывало, кожа её приобрела светло-пепельный оттенок, глаза тревожно блестели.

- Мистер Дональдсон ушел? - спросил я.

- Да.

- Неудачный день выдался. Во всех отношениях. Теперь вот и мисс Руни сцапали вместе с мистером Сэффордом. Полицейские считают, что они рассказали далеко не все о том вторнике. Когда вы вошли, я как раз докладывал мистеру Вулфу...

- Я хочу встретиться с ним.

- С кем? С мистером Вулфом?

- Да, и незамедлительно.

- Зачем?

Черт побери! Она опять вскинула брови. По-видимому, её человеческий облик был всего лишь тонкой оболочкой.

- Это я ему скажу, - заявила Дороти, давая мне понять, что я ничтожество. - Я должна сейчас же встретиться с ним.

- Это невозможно, - ответил я. - Вы могли бы отправиться туда на такси, но лучше подождите, пока я заберу с Шестьдесят шестой улицы свою машину. Уже пятый час, и Вулф в оранжерее. Он не примет вас даже с учетом того обстоятельства, что вы - единственный наш клиент, который ещё не томится в неволе.

- Но у меня срочное дело!

- У вас. Не у него. До шести часов у Вулфа нет и не может быть никаких срочных дел. Расскажите мне, я имею доступ в оранжерею. Хотите?

- Нет.

- Тогда я пошел за своей машиной.

- Хорошо, идите.

12

В три минуты седьмого Вулф спустился из оранжереи и присоединился к нам в кабинете. Пока мы добирались сюда на машине, Дороти успела дать мне понять, что со мной ей говорить больше не о чем. Наша беседа по пути свелась к двум фразам. Дороти сказала: "Осторожно, грузовик", а я ответил: "Не говорите под руку". Поэтому, хотя мы прождали Вулфа целый час, я ни разу не предложил ей выпить. А когда Вулф, наконец, вошел, приветствовал Дороти и разместил свои телеса в кресле за письменным столом, она первым делос сказала ему:

- Я хочу говорить с вами наедине.

Вулф покачал головой.

- Мистер Гудвин - мой доверенный помощник и услышит от меня все, что вы скажете, только немного позже. В чем дело?

- Но... это очень личное.

- Как и все, или почти все, что говорится в этих стенах. В чем дело?

- Кроме вас, мне не к кому больше пойти, - заканючила Дороти и подалась вперед, едва не выпав из желтого кресла. - Я не знаю, что со мной будет, и должна это выяснить. Один человек грозится сообщить в полицию, что я подделала подпись отца на чеке. Он сделает это завтра утром.

Ее лицо снова сделалась похожим на человеческое, она смотрела на нас страдальческим взором.

- Вы действительно согрешили?

- Подделав чек? Да...

Пришел мой черед вскидывать брови.

- Расскажите подробнее, - потребовал Вулф.

История оказалась простая. Отец давал ей слишком мало денег, на роскошную жизнь не хватало, и год назад Дороти выписала себе чек на три тысячи долларов. Отец дознался и взял с дочери слово, что такое больше не повторится. Но недавно Дороти подделала ещё один чек, уже на пять тысяч долларов, и на сей раз умилостивить отца оказалось значительно труднее. Но, разумеется, у него и в мыслях не было отдать родную дочь под арест. Спустя два дня после того, как Кейс вторично поймал Дороти на жульничестве, его убили. По завещанию все оставалось дочери, но душеприказчиком и распорядителем Кейс назначил поверенного по имени Дональдсон. По словам Дороти, отец не знал, что Дональдсон ненавидит её. И вот поверенный нашел среди бумаг этот пресловутый поддельный чек с приколотой к нему собственноручной запиской Кейса. Поэтому сегодня днем Дональдсон заявился к Дороти и сказал, что, учитывая обстоятельства гибели Кейса, считает своим гражданским и профессиональным долгом сообщить о подделке полицейским. Разумеется, добавил он, это крайне неприятно, но ничего не поделаешь: долг есть долг.

Не скажу, чтобы я испытывал злорадство, занося эти позорные факты в свою записную книжку, но признаюсь честно: прослезиться они меня не заставили.

Получив ответы на все вопросы, какие только пришли ему в голову, Вулф откинулся в кресле и тяжко вздохнул.

- Я ещё могу понять, - пробормотал он, - ваше желание разделить с кем-то свою беду и таким образом избавиться от очередной напасти. Но, даже согласившись вам помочь, я все равно не смог бы ничего сделать. Зачем вы мне все это рассказали?

- Не знаю.

Бытует мнение, что человеку становится легче, если он делится с кем-то своими горестями. Но Дороти, похоже, стало ещё хуже, коль скоро и облик, и голос её были воплощением мировой скорби.