Клим Первый, Драконоборец

Она грациозно поклонилась и поплыла к выходу, словно белая лебедь среди стайки пестрых журавлей. Эльфы окружили ее, заслонив от глаз Клима, и последнее, что он видел, был блеск золотых волос и алмазного венца. Вслед за послами двинулись воины почетной стражи, затем советники – все, кроме чародея Дитбольда. Мастер Хапача, шагая к дверям, бормотал под нос: «Пять тысяч двести сорок два эльфийских слитка… В слитке по весу семьдесят три золотых «дракона»… Итого триста восемьдесят две тысячи шестьсот шестьдесят шесть… Один большой сундук, я полагаю… Это казна выдержит…»

Покинув трон, Клим поднял ларец, удивляясь, насколько он легкий. Взглянул на Дитбольда и предложил:

– Идем в мои покои, сир мудрец, посмотрим, чем нас одарили. Здесь свиток, и без тебя мне его не прочесть.

– Как повелишь, государь.

– Слышал я, ты что-то молвил на их языке, и они сразу перестали ухмыляться.

– Да, сир. Я сказал, что чародейство их мелкое и нельзя строить насмешки над людьми, защитившими наши земли от орков. – Маг посмотрел на ларец, сверкавший яшмой и нефритом, и печально вздохнул. – Увы! Есть у эльфов такая привычка!

– Это я уже заметил, – произнес Клим и направился к выходу.

Он опустил ларец на стол из бахбука, снял корону и велел Омривалю подать вина. Црым, увязавшийся за ними, потянулся было к сундучку, но Дитбольд шлепнул шута по рукам и сказал, что хоть ларец не заперт, но откроет его только король.

– Эльфы коварны, – проворчал Црым. – Сунется величество в ларец, а там ехидна или бешеная крыса!

– Не выдумывай, – отозвался Дитбольд. – Король исполнил обряд Первой Встречи, коснулся рук эльфийской принцессы и выпил их зелье в знак Чистоты Намерений и Подтверждения Обещанного. Это священный ритуал! Хотя и жаль, что ты в нем поучаствовал, мой господин.

– Почему же? – спросил Клим, коснувшись крышки ларца.

– Выполнив обряд, ты связал себя обязательством. Эльфы что-то тебе предложат, что-то очень ценное, но и взамен потребуют великую услугу. Какую, мы не знаем. Они не коварны, но очень, очень умны и ничего зря не делают. – Маг опустил голову и прошептал: – Не зря говорят, что у эльфов одна мысль вслух, другая на языке, а третья в голове.

– Ты тоже эльф, Дитбольд, – произнес Клим после недолгой паузы. – Но я не замечал в тебе склонности к интригам.

Лицо чародея омрачилось.

– Я не эльф, сир, а хайбориец с примесью эльфийской крови. Не желаю вспоминать, как это случилось, но от эльфов я унаследовал лишь долголетие, зеленые глаза и тягу к магическим искусствам.

– Я тебе верю, – сказал Клим и откинул крышку сундучка.

Там лежали пергаментный свиток, пестревший разноцветными значками, и какая-то завернутая в шелк вещица размером с кулак. Больше ничего – ни дорогих украшений, ни драгоценных камней, ни волшебных амулетов.

– Начнем с финансового документа. Читай, мудрейший! – развернув свиток, Клим протянул его Дитбольду.

Появился Омриваль, за которым шли Бака и Дога. Один тащил большой кувшин, другой – поднос с чашами, фруктами и печеньем. Поместив все это на стол, слуги поклонились и исчезли.

Дитбольд, сдвинув седые брови, изучал содержимое пергамента.

– Здесь обозначено количество слитков, государь. Как сказано эльфийской девицей, их пять тысяч двести сорок два. Еще срок возврата долга – через семь месяцев и семь дней – семь у эльфов священное число. Еще обязательство Хай Бории перед Великими Эльфийскими Лесами. Должны мы отправить рыцарей в Огнедышащие горы, чтобы убили они дракона, обитающего у Гибельной тропы… Это все, твое величество.

– Убить дракона, – буркнул Клим. – Это, выходит, проценты по долгу. Ну, ничего не поделаешь, убьем!

– Ходят слухи, сир, что дракон тот не из мелких, а самый старый и могучий. Велик, злобен и запросто выпустит кишки сотне рыцарей. – Црым забрался в кресло и бросил взгляд на стол. – А почему принесли две чаши? Или я не человек?

Клим усмехнулся:

– Ты гном, и не всякий день, халявщик, пить тебе из королевской чаши.

– Ничего, величество, я не гордый, могу из кувшина, – отозвался скоморох. – Ты в ларец загляни, там еще что-то в тряпочке. Развернуть?

– Не трудись, я сам. Валентин, налей-ка вина сиру Дитбольду и мне.

– Слушаюсь, государь.

Омриваль взялся за кувшин и едва не уронил его. Вид у юноши был по-прежнему невеселый. Удивленно поглядев на него, Клим вытащил из ларца дар эльфов, скрытый под зеленым шелком с золотыми звездами, и стряхнул обертку. Ему на ладонь выпало что-то похожее на увеличительное стекло – прозрачный камень диаметром сантиметров восемь, идеально отшлифованный, выпуклый с обеих сторон и без оправы.

– Лупа, – произнес он разочарованно, – обычная лупа… На кой черт она мне сдалась? Я и так неплохо вижу.

Побледнев, Дитбольд вцепился в бороду, залпом выпил вино, выдохнул и испустил сдавленный вопль. Это было так не похоже на мага, всегда спокойного и державшегося с достоинством, что Клим вздрогнул, а гладкая стекляшка соскользнула с его ладони и грохнулась на пол. Но не разбилась – лежала, поблескивая в солнечных лучах, и слегка покачивалась с боку на бок.