Клим Первый, Драконоборец

Скорчившись, будто от холода, Терине спрятала лицо в ладони и глухо забормотала:

– Помню, помню… Крылья и лапы не видны, только голова и шея… Шея толстая, огромная, в чешуе, а голова больше, чем бык, больше, чем телега… Глаза как две ладони, узкие, зеленые… и гребень, острый гребень…

– Голова и шея, – повторил Клим. – А остальное?

– Остального, государь, я не разглядела.

– Было темно?

– Нет. Его пещера… там трещины в стенах и потолке, есть такие, что ведут наружу… – Девушка откинула голову и, вспоминая, закрыла глаза. – Он зарылся, мой господин, закопался в то, что лежит на дне пещеры. Поэтому я не видела ни лап, ни крыльев, ни хвоста.

– И что же там лежит, милая барышня? Гниющее мясо и потроха? Горы обглоданных костей?

– Нет, горы золота. Это же дракон, государь. Он собирает золото, копит его много, много лет – золото эльфов, золото гномов, золото людей. Он спит на золоте и укрывается им… он… он…

Заметив, как лицо девушки покрывается смертельной бледностью, Клим протянул ей чашу с вином.

– Выпей, Терине, и закончим на этом. Об остальном расспрошу тебя в другой раз. Главное я понял: в ваших краях орудует насильник и убийца, и нужно его устаканить с летальным исходом. Как говорил поэт, теперь ваше слово, товарищ маузер. Хотя мне бы лучше не маузер, а базуку.

Отхлебнув глоток, девушка поклонилась, шагнула к дверям и вдруг застыла в нерешительности. Глаза ее были опущены долу, пальцы теребили рыжий локон.

– Государь, я так благодарна… Ты меня вылечил и спас, и я обязана тебе жизнью. Ты был справедлив и добр. Даруешь ли мне еще одну милость?

Это какую же? – мелькнула мысль у Клима. Он уставился на Терине, соображая: не третья ли она из барышень, которых сулил ему в супруги зазеркальный старец. Пожалуй, нет – эта рыжая и сероглазая, а у третьей претендентки должны быть синие глаза и светлые волосы. Еще ресницы! Длинные и густые!

Ее образ на миг заслонил Терине. Он потер виски, избавляясь от наваждения, и произнес:

– О какой милости ты просишь? Отправить тебя домой, в эту Плохую Погоду?

– Нет, твое величество. Я убежала, и дракон, должно быть, разгневался. Меня снова отведут к нему. – Терине содрогнулась и побледнела. – Позволь мне остаться здесь, в твоей столице. Может быть, найдется для меня работа во дворце или кто-нибудь возьмет меня в служанки. Я не хочу есть хлеб даром.

– Оставайся, – сказал Клим. – Ты свободна, Терине. Ищи работу, где захочешь, в городе или у сира Астрофеля.

Девушка одарила его благодарной улыбкой и выскользнула из комнаты.

Развернув кресло к окну, Клим глядел на меркнущее небо и пытался представить облик синеглазки с длинными ресницами. Мнилось, что он ее где-то видел, то ли в толпе на улицах столицы, то ли в одном из поселений, когда вел свое войско на гоблинов. Но вспомнить он не мог – черты девушки странным образом ускользали, расплывались, словно занавешенные волшебным флером, скрывающим ее лицо. Попросить старца? – подумал Клим. Пусть снова ее покажет…

Он встал, собираясь перебраться в опочивальню, и тут за дверью раздался пронзительный вопль. Кричала женщина, и голос ее был столь визглив и резок, что он не сразу узнал нехайскую принцессу. Потом заговорили мужчины, стараясь ее успокоить, послышался топот, звон кольчуг и новый вопль Дрейзе – кажется, она рвалась в думную палату, а стражи ее не пускали.

Нахмурившись, Клим распахнул двери. Зал, где дежурила охрана, был освещен факелами, по стенам скользили тени, широкие – от фигур гвардейцев, длинные – от их алебард. Четыре стражника выстроились шеренгой, перекрывая дорогу в королевский кабинет; за этим живым щитом виднелась покрасневшая от гнева Дрейзе. Рядом с нею, скрестив руки на груди, с невозмутимым видом стоял сир Олифант Беспощадный.

Завидев Клима, принцесса топнула ногой.

– Где эта шлюха? Мне сказали, что она у короля! Где она?

– Запомни, сударыня: у нас во дворце шлюх не держат, – молвил Клим. – Так что изволь успокоиться и сообщить, кто имеется в виду.

– Рыжая дрянь, которую ты избавил от демона! А теперь эта сучка хочет прыгнуть в королевскую постель! Я видела… то есть мне сказали… Но я не потерплю! Не потерплю! Я ей глаза выцарапаю! Лохмы рыжие вырву! Я ее…

Клим ухмыльнулся:

– Это что у нас, сцена ревности? Зря, зря, пылкая моя, – в моем кабинете нет постели. Правда, есть стол, большой и очень удобный. Столы, знаешь ли, используют по-всякому.

Сир Олифант захохотал, за ним – гвардейцы. Хлопнув ресницами, принцесса с видом оскорбленной невинности стала падать в обморок, но передумала и бросилась на облаченных в доспехи стражей. Ей почти удалось растолкать дюжих воинов.

– Держитесь, парни, вы охраняете короля, – сказал Клим. – Если она не прорвется, каждому золотой за усердие!

Дрейзе замолотила кулачками по стальной кирасе Олифанта.

– Где эта рыжая, сир? Не надо играть моими чувствами! Других женщин здесь не будет! Каждую загрызу!

Она вцепилась зубами в палец рыцаря, но, по счастью, на нем были перчатки.

– Не девушка, а уголек из костра дьявола, – пробормотал Клим. – Сир Олифант, уберите ее. Желательно без телесных повреждений.

– Будет исполнено, государь.