Клим Ворошилов. Первый Маршал страны Советов. Друг Сталина, враг Хрущёва

Тот план был составлен именно с учетом всех реальных особенностей, могущих оказать то или иное влияние на сроки готовности, сосредоточения и развертывания главных сил. Им предусматривались сравнительные возможности России и Германии быстро отмобилизоваться и сосредоточить на границе свои главные силы. Из этого исходили при определении рубежа развертывания и его удаления от границы. В соответствии с этим определялись также силы и состав войск прикрытия развертывания. По тем временам рубежом развертывания являлся преимущественно рубеж приграничных крепостей. Вот такой план мне был понятен».

У меня неплохая память, поэтому я удивился утверждению Константина Константиновича о рубеже развертывания русской армии в 1914 году. У А.А. Брусилова совершенно другое в мемуарах написано: «Уничтожение крепостных районов на западной границе, стоивших столько денег, не было продумано и также сильно способствовало неудачам 1915 года. И это — тем более, что был разработан новый план войны, с легким сердцем сразу отдававший противнику весь наш Западный край; в действительности же мы его не могли покинуть и должны были выполнить план, совершенно непредвиденный и неподготовлявшийся».

Ну зачем понадобилось выдумывать за К.К. Рокоссовского отсутствие плана развертывания войск РККА и наличие такого плана развертывания войск РИ, который никак не соответствовал тому, с которым был знаком А.А. Брусилов?

«Солдатский долг» с «восстановленными» главами был переиздан в 1988 году, когда уже началась компания под названием «Россия, которую мы потеряли», вот и «восстановили». А советское прошлое активно обгаживалось.

Но что больше всего бросается в глаза в позднем издании книги, так это многочисленные вставки о роли Генерального Штаба. В первоначальном варианте Генштаб почти не упоминается. Он командарму и комфронтом Рокоссовскому сто лет никуда не упирался. Он его вообще не интересовал. У командующего армией есть начальник — командующий фронтом, а у командующего фронтом — Верховный и Ставка. Ему начальник Генштаба не нужен. С Генштабом взаимодействует начальник штаба фронта, а не командующий фронтом. Штаб не командует войсками — частями и соединениями.

Ну и о Жукове вставлено много грязи. Именно в конце 8о-х начались попытки представить его в качестве тупого кровавого мясника. На Георгии Константиновиче и так довольно грехов висит, так ему еще решили добавить. Конечно, не столько в личности Жукова там интерес, а в стремлении изобразить СССР, как кровавый режим, бездарно проведший войну.

Разве мог коммунист Климент Ефремович Ворошилов укомплектовать армию умными полководцами? Он сам дурак, одних дураков и набрал, на командные должности расставил, а всех умных они на пару со Сталиным приказали Ежову расстрелять.

И только во время войны, когда стали за свои шкуры дрожать, позволили командирами стать талантливым, но еще неопытным. И два года неопытные командиры РККА учились воевать у немцев. Вот вам причины неудач и поражений. А как научились — так и погнали супостата черенками от лопат. Ну, еще сильно помогли выпущенные из лагерей полководцы, которых не успели расстрелять, потому что в НКВД закончились патроны к наганам, а боезапас до 22 июня 1941 года пополнить не успели.

В «Солдатском долге» нет ни одного слова о том, что Константин Константинович увидел в действиях немецких войск какие-то неизвестные ему тактические новинки. Напротив, там есть утверждение, что вермахт позаимствовал у нас теорию «глубокого боя», а «глубокий бой» в 1940 году в наши Уставы был включен. Нечему нашим командирам было у гитлеровских вояк учиться, они сами их учили уже в 1941 году. А нынешние «патриоты-сталинисты» всякие берега потеряли, рисуя картины четкого взаимодействия немецких танкистов и летчиков, наших же командиров обзывают болванами, которые пехоту на неподавленные пулеметы гнали.

Вписав в свои мемуары фантазии о надеждах Сталина на мирный исход летом 1941 года, сам Георгий Константинович оказался в очень сложном положении и не заметил, что всё дальнейшее его повествование о начале войны в корне противоречит жонглированию Директивами. Если бы эти Директивы даже за год до перехода немцев в наступление они отправили, то результат был бы точно таким же.

Потому что ждали от вермахта совсем не то, что он стал творить. И в этом плане Сталин не противоречил себе, когда говорил в поздравительной речи 23 февраля 1942 года о неожиданном и внезапном нападении. Ошиблись не в дате нападения, а в том, как оно было совершенно.

Немцы напали неожиданно и внезапно… везде!