Клин клином

Светлые волосы гостя блестят и переливаются, точно солнечные блики в кронах яблонь. От него пахнет чем-то сладким, приторным, кажется пчелиными сотами.

Толик звонит ему, слезно умоляя не ругаться. Говорит, Милана выскочила во двор шустро, и никто не углядел. Говорит, что сейчас же ее найдет, носом землю перероет, но найдет.

Мурат улыбается его забавной прыти и отвечает:

– Ее приезжий домой привел. Худой такой, светлый. Щеки беличьи. Знаешь кого-то похожего?

Толя с вселенским облегчением вздыхает в трубку, затем второпях кидает:

– Не-не, с приезжими не пересекался.

* * *

Когда Мурат чувствует, что сзади на него без стеснения таращатся, он еще раз убеждается в том, что идея матери попить чай с гостем вообще не ахти какая. Глупая инициативность. Он сам разберется, кого привечать, а кого нет. Этого типа, пискляво сюсюкающегося с сестрой, очень хочется не чаем напоить, а выгнать взашей. Милане не три года, а шесть: почти первоклашка, и отношения к себе заслуживает куда серьезнее.

Мурат выуживает из шкафчика коробочку с ромашковым чаем. Мама пьет его, чтобы хорошо спать, а Мурат не выносит, как он пахнет. Вот им пусть и давится: ни к чему хороший чай переводить на сомнительных личностей.

«А у твоего брата умелые руки, да?» – голос сзади негромкий с ленцой. Мурат настораживается. Слишком жирно для игривости, слишком тупо для подката и недостаточно заинтересованно для простого любопытства. Немой вопрос повисает в воздухе.

«Доиграется – всеку».

Мурат смотрит на него во все глаза: на солнечные пряди с лоском у пробора, на круглощекое нахальное лицо. Слышит заливистый смех Миланы, страшась того, что это странно приятное ощущение может превратиться в мираж. Вдруг он моргнет, а за окном ночь и сестра, обняв коленки, снова плачет в шкафу?

Ее смех не прекращается. Милана улыбается этому парнише, льнет к нему, полная детского счастья, словно в лице незнакомца нашла такое же тепло, что и в объятьях матери.

Денис Царев. Как Мурат мог забыть о нем? Это имя наполняет выцветшие воспоминания красками. Семья Царевых – это узкий шумный двор, это переломанные цветы в клумбах и волдыри на икрах от жгучей крапивы. Это крашеный забор с выпавшей дощечкой и две гибкие золотистые яблони. Мурат помнит, как над перезрелыми плодами жужжали пчелы, как сок, сладкий и липкий, стекал по подбородку, когда его молочные зубы с хрустом откусывали украденное яблоко. В носу стоял запах скошенной травы и сладкого лета.

Денис глядит на Мурата с неловкой улыбкой. Рот у него большой и громкий, таким только смеяться до боли в животе или ругаться забористо. Это совсем еще зеленый мальчишка с избытком эмоций и непомерной жаждой общения. Уже не школьник, но еще не взрослый.

Денис с напускной усталостью вещает, что учеба на престижном факультете его не устраивает, дескать, не мое это, родители навязали. Мурат другого и не ждал. Очевидная безответственность, приправленная жалобами на жизнь. Подростковый максимализм на лицо. Даже о будущем спрашивать было как-то глупо – и так все ясно.

«Мне все-то восемнадцать. У меня есть право на ошибку» – Мурата от этой реплики коробит. Мгновение назад Царев недовольно фыркал, ныл, что его лишили выбора, а сейчас в открытую заявляет, что будет и дальше сидеть на родительской шее, свесив ножки. Ведь учится не абы где, а в Новосибирске, наверняка нужд не знает, но откровенно плюет на родительские старания и ничего сам не предпринимает, плывет по течению, не думая о завтрашнем дне. Совершеннолетие не дает право на ошибку. Это не волшебный возраст, это нарастающая куча дерьма, которую приходится разгребать самому, если хочешь выжить.

Мурат больше не намерен терпеть Царева у себя в доме. С матерью поздоровался, теперь пусть катится на все четыре стороны. Мама назвала его «вежливым и милым юношей», когда ранее Мурат силился объяснить ей, что новые знакомства в Ручейном он заводить не хочет. И предчувствие его не подвело: Денис не вызывает ничего, кроме презрения.

– Мальчик из большого города, – говорила она. – Наверняка многое знает и расскажет, если ты попросишь. Пообщайся с ним, присмотрись, мало ли, подружитесь.

Смотреть тут не на что. Ходить с крашеными волосами в Ручейном не безопасно. На памяти Мурата в старших классах одному пареньку, решившему поэкспериментировать с внешностью, местные гопники сломали челюсть на старой барже. Бедолага два месяца не говорил и ел через трубочку. Дениса ждала бы такая же судьба, живи он здесь.

Мурат невольно задумывается: будь Денис жертвой травли, они бы подружились? Но оба они разные, насколько возможно: Мурат родился не в цивилизованном мире, а на дне без возможности нормально выучиться, он не умеет самовыражаться, скрытен и держит свои мысли при себе; Денис же… видно, что с людьми общаться не боится, сам тянется дружить, получает хорошее образование и живет без каких-либо обязательств.

У кого-то все стабильно хорошо, а у Мурата впереди только чернеющая неизвестность. Это, блядь, бесит.