Клин клином

Славка мгновенно меняет гнев на милость:

– Ну ты артист! Чего молчал-то? Сходим вместе, раз такое дело. Сколько хоть стукнет?

– Вот карта и легла, – слышится смешок Толика. Он возвращается к оформлению стенгазеты как ни в чем не бывало.

Денис безвольной куклой откидывается на спинку кресла. Этот разговор отбивает всякое желание играть дальше. Предложение повеселиться вместе – очень к месту, но попахивает чем-то подозрительным. Если бы Денис знал, что Славка с Толиком сами предложат свое общество, не пришлось бы с больным рвением жрать себя заживо.

Надоели недомолвки. Хватит. Он не хочет додумывать. Однажды настанет день (выпускного?), когда кто-нибудь скажет что-то более информативное, чем снисходительное «поверь на слово».

* * *

Денис возвращается домой ближе к восьми вечера. Бабушка встречает его с пустой лейкой в руках и рассерженным: «Ну, шатань!». Полив огорода растягивается почти на час.

После ужина звонит мама. Денис, сытый и распаренный после душа, застревает у телефона еще на добрые сорок минут. Расчесывая комариные укусы до выступающих бусинок крови, он слушает о делах семьи и осеннем отпуске, который мать от и до уже спланировала.

В голове громко щелкает после того, как из трубки звучит, что подарок на день рождения уже куплен и он, внимание, «позволит в полной мере раскрыть твой талант, дорогой». Что родители могут знать о его талантах, если всю школьную жизнь намеренно подавляли их?

То, что на день рождения придет фотоаппарат, сомневаться не приходится. Мать не знает ничего, кроме фотокружка, в который Денис ходил от нечего делать. Но предвкушение и радость приходится сымитировать, а то, не дай бог, еще посыпятся вопросы о здоровье.

Дремота нападает уже при подходе в комнату. Смартфон, небрежно оставленный на кровати, мигает светодиодом. Денис встает как вкопанный. Перспектива наконец отдохнуть уходит на второй план, уступая место нарастающей панике.

Магазин. Холодильник с минералкой. Сорванный стикер. Бесполезные потуги выглядеть грозным и оскорбленным. И номер телефона, оставленный остро заточенным карандашом.

Вспотевшие пальцы нажимают на кнопку блокировки и в спешке вводят четырехзначный код. Сердце грохочет в висках. Дыхание застревает в глотке. Денис пялится на шторку уведомлений, как баран на новые ворота. Ответное сообщение Мурата точно пришло – диод же мигает. А потом корпус телефона внезапно вибрирует, и на экране выскакивает предупреждение о низком заряде батареи.

– Да чтоб тебя!

Мурат привычно игнорирует. Иначе и быть не могло. Слова Дениса в импровизированной записке, вызванные завистью и глупой обидой, просто не могли вызвать в Мурате что-то кроме холодного цинизма. Возможно, стоя за кассой, тот едва сдерживался, чтобы не засмеяться. А может, и не сдерживался. Если завтра об этом позоре узнают Толик и Слава, Денис не удивится. Что сказать? Одним словом, дурак.

Ночь, вливающаяся прохладой через открытую форточку, обещает спокойный и здоровый сон. Но под утро Денис погружается в один из тех кошмаров, которые даже врагу не пожелаешь.

С крыш долго и методично капает. Булькает желоб, извергая дождь в металлическую бочку. Вода проглатывает Дениса, застревает в его носу и рту вонючей гнилью. Он отчаянно рвется наверх, к огромному солнечному блику, а воздух крупными пузырями выталкивается из легких по мере угасания сил. Он захлебывается, так и не достигнув дна, падает в вязкую тьму, чтобы позже очутиться среди гладкой белизны.

«Это ванна» – мелькает в мыслях, и вместе с этим рот наполняется вкусом ромашкового мыла. Денис снова тонет, снова кашляет и из последних сил борется за жизнь. Мягкие сильные руки тянут его тело вперед. Чьи-то губы прижимаются к виску. Чей-то заглушенный голос извиняется, пока Денис сплевывает горькую мыльную воду. Женщина со смазанным лицом истерично повторяет одно и то же, обнимая белыми руками. Затем Денис кожей чувствует, как эти руки грубеют. Знакомая ладонь, маленькая, с короткими пальцами, опускается на его грудь.

Мурат смотрит на него, как на Толика, смотрит, как на Милану. Так, как в реальности никогда точно не посмотрит. Уголки губ приподняты в легкой улыбке. Ресницы в свете ламп подрагивают, бросают нежно-розовые тени на щеки. Внутри Дениса медленно, но верно распаляется жар вместе с пугающим желанием коснуться лица Мурата рукой.

– Это твой подарок на день рождения. – Голос Котова похож на шелест осенней листвы: сухой и тихий.

В ту же секунду чужое усилие выбрасывает Дениса обратно в ромашковую воду. Он подскакивает на кровати, как ошпаренный. Руки и ноги бьет крупная дрожь, подушка мокрая от пота, а одеяло сбито в ком.

Сверкающие солнечные пылинки пробиваются сквозь щель задернутых штор, из-за двери слышатся шум душа и шипение чайника. Сквозь эти звуки телефон тренькает входящим сообщением.

Unknown

В 23:00 у маркета не опаздывай

Мурат все-таки ответил. И более того – назначил встречу.

Не пустое место