Клин

— Уже хорошо, что не просто в девятьсот, — не преминул вставить Санта и, конечно же, добавил: — Ха-ха-ха!.. — Впрочем, он тут же согнал с лица улыбку и смущенно произнес: — Прошу извинить за неуместную шутку. Продолжайте, пожалуйста. С того момента, где вы были и что делали перед тем как попасть сюда.

Я вздохнул, взял для чего-то в руку вилку и принялся рассказывать. Подробно, как и просили, с того самого момента как потерял возле железнодорожной кассы Овруча Серегу.

Меня слушали буквально с открытыми ртами. Ученые даже забыли про свою недоеденную картошку. Сергей с Анной тарелки все же подчистили, но и они впитывали сказанное мной с большим любопытством. И то — начала этой истории в подробностях не знали и они. Лишь когда я дошел до наших здешних приключений, брат и девушка немного расслабились, а потом и вовсе принялись встревать в мой рассказ, поправляя и дополняя меня. Когда сообща мы дошли до нашего прибытия в этот вот бункер, в нем наконец повисла тишина — напряженная и тягучая.

Первым нарушил ее Санта.

— М-мда… — сказал он. — Вот уж, как говорится… — Затем он встрепенулся и просительно глянул на Штейна: — Андрюша, не будешь ли ты столь любезен принести нам чайку?

— Только вы тут ничего без меня не рассказывайте больше! — с детской непосредственностью воскликнул, вскакивая, Штейн. Он скрылся за дверью с такой поспешностью, словно и впрямь подозревал, что мы скроем от него самое интересное.

Но мы-то все и так уже рассказали. Интересного ждали мы сами. От них, от ученых. И, судя по всему, профессор Санта это хорошо понимал. Пока отсутствовал его коллега, он и в самом деле, будто добросовестно выполняя его просьбу, не произнес ни звука. Он сидел, поставив локти на столик и обхватив голову руками. Казалось, было слышно, как мысли лихорадочно носятся по извилинам его мозга.

А когда Штейн вернулся и чай был разлит по тем же стаканам, Санта медленно и негромко заговорил. Казалось, теперь перед нами сидел совсем другой человек — не тот пожилой неумелый остряк, которого мы успели узнать, а трезвый, умный, тщательно взвешивающий каждое слово ученый.

— Вчера, как известно, произошел крупный выброс, — начал он. — Самый, пожалуй, крупный за последние несколько лет. И самый необычный. Наши приборы — а они расположены во многих местах Зоны — зафиксировали, в частности, любопытный и необъяснимый пока парадокс: Зона, оставаясь в своих прежних границах и занимая ту же самую площадь, будто бы сжалась, словно пространство внутри нее стало плотней. Чтобы было понятней, приведу очень простой пример. Возьмем топор и вобьем сверху в его топорище клин. Обух не даст древесине расшириться сверх прежних границ, но плотность этой самой древесины за счет вытесненного клином объема увеличится.

— И что, этим клином стали мы? — спросил мой двоюродный брат.

— Не думаю, — покачал головой Санта, — ваш объем для этого слишком мал. Да и что вы собой вытеснили — воздух? Так его в границах Зоны не удержишь. Нет, тут что-то другое. Что-то более сложное, не укладывающееся в рамки современных знаний о свойствах пространства-времени. Но вот вам, кстати, и ваш временной парадокс! Как известно, свойства пространства и времени неразрывно связаны, поэтому я более чем уверен, что и загадочный «Клин», и ваше перемещение из прошлого — результат воздействия того самого выброса. И все-таки мне непонятно, каким образом связано это место в настоящем времени с пятьдесят первым годом! Почему выброс дотянулся отсюда туда, к вам?.. Очень жаль, что уважаемый… э-э-э… Матрос не помнит, что заставило его сесть именно в тот пригородный поезд, а затем покинуть его и целеустремленно направиться куда-то в совершенно необитаемой местности! Ведь я правильно понял вас, дорогой… э-э-э… Дядя Фёдор, что там, где застала вас странная гроза, было лишь голое поле?

— Правильно, — кивнул я. — Поле, а дальше кусты, лес… Ни огонечка кругом! Глухомань.

— Не совсем так… — подал вдруг голос Серега.

Все разом повернулись к нему.

— Конечно, я точно не знаю, где именно я покинул вагон, — продолжил брат, не поднимая головы от столика, — но достаточно и примерных прикидок — район все равно тот. — Он резко поднял голову и обвел всех нас строгим, я бы даже сказал, суровым взглядом. — То, что я скажу сейчас, является совершенно секретной информацией. И не надо меня уговаривать, убеждая, что прошло уже семьдесят лет, — подробностей я все равно не расскажу. Я бы не сказал вообще ничего, но чувствую, что здесь имеется очевидная связь с нашим делом, и продолжать умалчивать эти обстоятельства я тоже считаю себя не вправе. Вкратце дело обстоит так… После войны я продолжал нести службу как раз в этих местах, в одной весьма и весьма засекреченной части. Я выступал в роли испытателя новейшего, абсолютно секретного оружия.

— Атомного?!.. — не удержался я.

Сергей посмотрел на меня так, что на мне едва не затлела одежда. Но ответил мне вовсе не он, а Санта:

— Психотронного.

— Откуда?!.. — подскочил брат. — Откуда вы знаете?..