Клинч за жизнь

Его слова дошли до меня не сразу, но, поковырявшись в карманах Пчелоеда, я всё-таки нашёл ключ. Я освободил Идальго и уже собирался бежать, но парень направился в кабинет Пчелоеда. Несколько минут он открывал разные ящики большого стола, пока не отыскал злополучный нож и не спрятал его в карман. Когда мы вышли, Идальго вновь удивил меня, пробежав метров тридцать на одном дыхании. Он морщился от боли, но не прекратил бег. Я последовал его примеру. Когда мы остановились, Идальго вытащил нож и бросил его в кусты. Затем он аппетитно зевнул и сказал:

— Ладно, кореш, пора нам расходиться. Ещё раз спасибо, что выручил. Увидимся в «Титанике», часам к шести.

— Но бокс по расписанию в четыре.

— Ну, значит, в четыре.

Идальго протянул кулак и заставил меня ударить по нему. Он назвал это «боксёрским прощанием». «Скоро мы закончим наш поединок», — сказал юнец перед уходом.

В квартире царила тишина. Мать ещё не проснулась, а я сделал небольшой завтрак и принялся думать. Бык, Серый, Пчелоед… к чёрту этих уродов! Пусть захлёбываются желчью, а я всё равно проведу свой бой с Идальго. Плевать, что после этого меня как минимум изобьют, а как максимум посадят. Терять мне больше нечего.

Дневная медитация подействовала, и по дороге в «Титаниум» я решил пробежаться, чтобы не уступать Идальго. Идея не оправдала себя, ибо на одну пробежку ушло слишком много сил. К тому же я ещё и опоздал.

В зале была тяжелая атмосфера, поэтому ни Идальго, ни Бык даже не посмотрели в мою сторону. У обоих, кстати, были веские причины на это: первый усердно занимался с отцом (по совместительству тренером); а второй вообще никого не замечал, избивая грушу с особенной яростью. Такое поведение Быка означало одно из двух: либо в сауне не было проституток, либо, что более вероятно, ему кто-то рассказал о ночных похождениях его любимой «конченой мрази».

Тренировка прошла тяжело. Усталость, накопившаяся за двое суток, дала о себе знать. И всё же, как ни парадоксально, сегодня я занимался изо всех сил. А когда силы кончались, мой взгляд устремлялся к Идальго. Он, как всегда, выделялся благодаря белым шортам с нарисованным пламенем и перчаткам с таким же рисунком. Но больше всего завораживала не внешность, а упорство молодого бойца.

По окончании тренировки юнец всё-таки поздоровался:

— О, и ты здесь? А я думал, после вчерашнего отсыпаешься…

— Да… Нет… — дёргано ответил я. — Слушай, у тебя могут быть проблемы.

— Что такое? К тебе мусора приходили?

— Нет, тут другое дело. Есть один боксёр в зале, кличка «Бык». Он мне морду обещал набить, но с этим я как-нибудь разберусь, главное, чтобы он не узнал про тебя, ведь вчера…

— Подожди, подожди. Как он выглядит? Здоровый, с мощной харей и утиными губёшками? — спросил Идальго и бросил суровый взгляд на кого-то за моей спиной.

— Ага, а что, вы с ним уже говорили?

— Нет… но сейчас поговорим, — сказал парень и громко свистнул.

Я оглянулся и поймал на себе ещё более агрессивный взгляд. Бык среагировал на свист и подошёл к нам.

— Ты, значит, Бык, да? — поинтересовался Идальго.

— И что дальше?! — произнёс оппонент. Он оттопырил губы настолько, что напоминал пещерного человека на охоте.

— Приятно познакомиться, Бык. Я — Матадор.

Идальго попросил меня оставить их наедине, и я отошел, но продолжил наблюдать за ситуацией. Парни разговаривали грубо, толкая друг друга и сталкиваясь лбами. В конце они чуть не подрались, но мужики из зала разняли их. Бык вышел первым, а мы с Идальго задержались.

— Ну? Как прошло? — поинтересовался я.

— Всё круто. Завтра бой.

— Как бой?

— Так бой. Я же сюда приехал не черешню собирать, — сказал Идальго, улыбнувшись.

— Ты его видел?! Он же в другой весовой категории!

— И что с того? Паттерсон дрался с Листоном, хотя был на одиннадцать килограммов легче!¹

Идальго замолчал и отвернулся. Видимо, понял, насколько неуместен его пример. Я хотел тут же отговорить парня, но он не позволил мне этого:

— И вообще, ты сам-то видел этого Быка? Ни ума, ни техники. Просто горилла в боксёрских перчатках.

Мы вышли из зала и продолжали спорить. Перед нами шел отец Идальго — крупный мужчина в сером спортивном костюме. Юнец подкрался к нему и похлопал по левому плечу, после чего незаметно отошел вправо. Мужчина обернулся, а я, отвыкнув от подобных ребячеств, не знал, что сказать. Отец, в отличие от миловидного сына, был олицетворением брутальности, с несколькими шрамами на лице и большими усами. Несмотря на пугающую внешность, мужчина спокойно осмотрелся и зафиксировал взгляд на хихикающем Идальго.

— Детский сад, — сказал отец.

— Ладно, не дуйся, — ответил парень, — лучше познакомься с ветераном этого зала, крутым боксёром и просто человеком, спасшим твоему сыну жизнь. Батя, — это Африка. Африка, — это мой батя.

Я был так польщён, что даже забыл вытянуть руку для приветствия. Когда первым это сделал «батя», мне стало стыдно.

— Извините, — промолвил я, пожимая огромную руку.

— Ничего страшного. И давай обращаться друг к другу на «ты». Меня Леонид зовут, можно просто Лёня.

— Очень приятно. Я — Викентий…

— Можно просто Африка, — перебил Идальго.